Рублевский «Спас» — это не картина в полном смысле этого слова. Это икона, а значит смысл написания принципиально иной. Образ выражает внутренний мир художника или фиксирует внешний мир, который художник хочет переосмыслить или сохранить. На икону у иконописца уходит гораздо меньше — есть устоявшиеся каноны, которые нельзя игнорировать, если обычные изображения, до которых дотянется рука.
«Спаситель» довольно часто изображает Христа. Узкое лицо, белокурая короткая бородка, голубой химантий, взгляд, полный спокойной мудрости.
Однако он выглядит немного иначе, чем большинство иконок. Вместо всемирной печали и всепоглощающей милости, от которой хочется преклонить колени, в встрече со Спасителем читается скорее усталость и спокойное ожидание.
Вы не хотите бороться с приступом раскаяния перед ним. Просто стоять прямо, просто вести себя гуманнее, просто слушать свою совесть, когда она снова захочет предложить что-то маленькое, невыгодное, требующее времени, сил и желания.
Потому что Господь смотрит усталыми очами, потому что он уже устал предлагать всем свою милость, и только и ждет, кто придет к нему в конце концов, и кто сойдет в адское пламя. И разочаровать его — значит не вызвать гнев, а добавить к его усталости каплю усталости, к боли — еще одну каплю боли. Капля за каплей — и кто знает, обернется ли он однажды, устав видеть бесконечную кровь, боль и страх.
Из-за года сохранился только фрагмент иконы. Доска, на которой он был сделан, была деревянной, покоробленной, выгоревшей. Сохранилась лишь часть лица и очень мало одежды, но узнавать Того, Кто пришел на землю пострадать за грехи всех людей, Того, Кто пятью хлебами накормил пять тысяч, Того, кто превратил воду в вино, сделал слепых зрячими, и хромая слабина — этого достаточно.
