 |
| А. П. Чехов |
Пьеса «Чайка» является одним из самых известных произведений великого русского писателя и драматурга Антона Павловича Чехова.
В этой статье представлена критика о пьесе «Чайка» Чехова, отзывы современников о произведении.
Все материалы по творчеству ЧеховаКритика о писателях и поэтах
Критика о пьесе «Чайка» А. П. Чехова
«Сын отечества»:
«Пьеса провалилась… так, как редко проваливались пьесы вообще…»
«Это туманно, дпио, но на сцепе еще более туманно и дико…»
(«Сын отечества», 1896, 19 октября, №283)
«Петербургский листок»:
««Чайка» погибла. Ее убило единогласное шиканье всей публики. Точно миллионы пчел, ос, шмелей наполнили воздух зрительного зала. Так сильно, ядовито было шиканье…» («Петербургский листок», 1896, 18 октября, №288)
«И чего только нет в этой дикой «Чайке»… <…> Нельзя же о всяком вздоре подробно говорить с нашими читателями!…»
«Маша… молода, но нюхает табак, как инвалид солдат, и пьет водку, как сапожник…»
(«Петербургский листок», 1896, 19 октября, №289)
«Биржевые ведомости»:
«Это не чайка, просто дичь…»
«Эффект выстрела — весьма трагический момент — тоже ослаблен неуместной ложью доктора, объявляющего, что это разорвало бутылку с эфиром…»
(Я. (И. И. Ясинский), «Биржевые ведомости», 1896, 18 октября, № 288)
«Русские ведомости»:
«Общий сумбур речей, отношений, положений и действий…»
(«Русские ведомости», 1896, 27 октября, № 297)
«Московские ведомости»:
«…чрезмерное требование работы фантазии не только от читателя, но и от слушателя…»
(«Московские ведомости», 1897, 2 января, №2)
«Новости и Биржевая газета»:
«Юбилейное бенефисное торжество было омрачено почти беспримерным, давно уже небывалым в летописях нашего образцового театра скандалом… <…> Такого головокружительное провала, такого ошеломляющего фиаско, вероятно, за все время службы бедной бенефициантки не испытывала ни одна пьеса…»
«Уже после первого действия пьесы… публика осталась.в каком-то недоумении… Идет второе действие; волнение публики усиливается, движение и шум в зрительном зале заглушают часто речи, произносимые на сцене. Опустился занавес, и уже угроза выполняется; раздается сильное шиканье… <…> Дальше еще хуже: после третьего действия шиканье стало общим, оглушительным, выражавшим единодушный приговор тысячи зрителей тем «новым формам» и той новой бессмыслице, с которыми решался явиться на… сцену «наш талантливый беллетрист». Четвертое действие шло еще менее благополучно: кашель, хохот публики, и вдруг совершенно небывалое требование: «опустите занавес!»… <…> Шиканье по окончании пьесы сделалось опять общим: шикали на галерее, в партере и в ложах. Единодушие публика проявила удивительное, редкое, и, конечно, этому можно только порадоваться: шутить с публикой или поучать ее нелепостями опасно…»
(«Новости и Биржевая газета», 1896, 18 октября, № 288)
«Это просто дикая пьеса и не в идейном отношении только: в сценически-литературном смысле в ной все первобытно, примитивно, уродливо и нелепо…»
(«Новости и Биржевая газета», 1896, 19 октября, № 289)
«Вообще же в них (пьесах Чехова) слишком мало действия, а то действие, которое есть, происходит где-то за кулисами…»
(Скриба (Е. А. Соловьев, «Новости и Биржевая газета», 1897, 10 июля, № 187)
А. С. Суворин:
«Пьеса ее имела успеха. Публика невнимательная, не слушающая, разговаривающая, скучающая. Я давно не видел такого представ лени я. Чехов был удручен…»
(А. С. Суворин, дневник от 17 октября 1896 г.)
««Чайка» шла в бенефис г-жи Левкеевой за 25-летие на Александрийской сцене. Пьеса не имела успеха, хотя в чтении это — прямо талантливая вещь, стоящая по литературным достоинствам гораздо выше множества пьес, имевших успех.»
(А. С. Суворин, «Новое время», 1896, 18 октября, №7415)
«Сегодня день торжества многих журналистов и литераторов. Не имела успеха комедия самого даровитого русского писателя из той молодежи, которая выступила в восьмидесятых годах, и — вот причина торжества… <…> О, сочинители и судьи! Кто вы? Какие ваши имена и ваши заслуги? По-моему, Ан. Чехов может спать спокойно и работать… <…> Он останется в русской литературе с своим ярким талантом, а они пожужжат, пожужжат и исчезнут. <…> За свои 30 лот посещения театров в качестве рецензента я столько видел успехов ничтожностей, что неуспех пьесы даровитой меля нисколько не поразил…»
(А. С. Суворин, «Новое время», 1896, 19 октября, №7416)
А. Ф. Кони:
««Чайка» — произведение, выходящее из ряда по своему замыслу, по новизне мыслей, по вдумчивой наблюдательности над житейскими положениями. Это сама жизнь на сцене, с ее трагическими союзами, красноречивым бездумьем и молчаливыми страданиями,— жизнь обыденная, всем доступная и почти никем не понимаемая в ее внутренней жестокой иронии,— жизнь, до того доступная и близкая нам, что подчас забываешь, что сидишь в театре, и способен сам принять участие в происходящей пред тобой беседе…»
(А. Ф. Кони — А. П. Чехову, 7 ноября 1896 г.)
А. Р. Кугель:
«Вся беда в том, что г. Чехов едва ли знает, к чему он все рассказывает… <…> Почему беллетрист Тригорин живет при пожилой актрисе? Почему он ее пленяет? Почему чайка {Нина} в него влюбляется? Почему актриса скупая? Почему сын ее пишет декадентские пьесы? Зачем старик в параличе? Для чего на сцене играют в лого и пьют пиво? <…> Я не знаю, что всем этим хотел сказать г. Чехов, ни того, в какой органической связи все это состоит, ни юго, в каком отношении находится вся эта совокупность лиц, говорящих остроты, изрекающих афоризмы, пьющих, едящих, играющих в лото, нюхающих табак, к драматической истории бедной чайки…»
(театральный критик А. Р. Кугель, «Петербургская газета», 1896, 19 октября, № 289).
Ал. П. Чехов (брат писателя):
«Я с твоей «Чайкой» познакомился только сегодня в театре: это чудная, превосходная пьеса, полная глубокой психологии, обдуманная и хватающая за сердце…»
(Ал. П. Чехов — брату А. П. Чехову, 17 октября 1896 г.)
«Не твоя вина, что ты ушел дальше века…»
(Ал. П. Чехов — брату А. П. Чехову, 4 марта 1897 г.)
И. Н. Потапенко:
«Большой успех. После каждою акта вызовы…»
(И. Н. Потапенко, телеграмма после второго представления, октябрь 1896 г.)
В. Ф. Комиссаржевская:
«Сейчас вернулась из театра. Антон Павлович, голубчик, наша взяла! Успех полный, единодушный, какой должен был быть и не мог не быть…»
(В. Ф. Комиссаржевская — А. П. Чехову, 21 октября 1896 г., «В. Ф. Комиссаржевская. Письма актрисы. Воспоминания о ней». М.; Л., 1964, стр. 58)
К. С. Тычинкин:
«Не стесняемая враждебною залой, не встречая такой помехи, как прежде, в своих партнерах,— она (Комиссаржевская) дала такую прекрасную «Чайку», что, будь Вы здесь, Вы места лишнего от нее бы не потребовали, слова бы не поправили…»
(К. С. Тычинкин — А. П. Чехову, 22 октября 1896 г. (после второго спектакля))
К. В. Назарьева:
«Я была… на 2-м представлении «Чайки» и видела, чувствовала отношение публики. Пьеса понравилась; она будет, она должна нравиться, но опа талантливо-смела для нашего лживо-подлого времени!»
(журналистка К. В. Назарьева (псевдопим — Н. Левин) — А. П. Чехову, 28 октября 1896 г.)
В. Н. Аргутинский-Долгоруков:
«Я был в восторге от того, что Вы заявили о правах всех действующих лиц на внимание и участие со стороны зрителей — у каждого из Ваших лиц в душе происходит драма, иногда мелкая, но все же драма, о которой Вы первый из драматургов, мне кажется, заговорили громко…»
(В. Н. Аргутинский-Долгоруков — А. П. Чехову, письмо от 18/30 апреля 1897 г.)
С. Д. Балухатый:
«Провал был неизбежен, так как вся устойчивая система художественных средств этого театра, соответствующая устойчивым же, трафаретным формам драматургии, органически была чужда художественной тенденции и материалу новой пьесы…»
(С. Д. Балухатый, «Чехов-драматург», 1936 г.)
Ю. Соболев:
«…да и не было в театре приемов, с помощью которых можно было бы передать настроение пьесы…»
(Ю. Соболев. Чехов. М., 1934, стр. 215)
Н. А. Ровский:
«Большая ошибка автора и дирекции была та, что эта серьезная пьеса была поставлена в бенефис г-жи Левкеевой, комической артистки. Понятно, на ее бенефис собралась публика похохотать, посмеяться, которая вовсе не была расположена смотреть что-либо серьезное…»
(Н. А. Ровский, «Новые веяния в драматической литературе», газета «Театр», Одесса, 17 июня 1897, № 157)
«Новое обозрение»:
«На сцене толпится много лиц, почти совершенно но связанных с действием пьесы… <…> Все эти лица, составляющие фон пьесы, задуманы недурно, но благодаря тому, что автор не сумел связать их с действием, остаются почти не обрисованными…»
(И. А. «Новая пьеса Чехова. Письмо из Петербурга», газета «Новое обозрение», Тифлис, 1896, 2 ноября, № 4412)
«Новости и Биржевая газета»:
«Его пьесы местами растянуты, местами в них ведутся совершенно ненужные разговоры…
(«Новости и Биржевая газета», 1897, 10 июля, № 187)
И. Александровский:
«…есть такие {сцены}, присутствие которых нельзя ничем ни оправдать, ни мотивировать. К чему, например, понадобилась госпитальная сцена перевязки огнестрельной раны? <…> Также совсем неожиданно герои г. Чехова начинают играть в лото в четвертом акте. Автор завязал несколько интриг перед зрителем, и зритель с понятным нетерпением ожидает развязки их, а герои Чехова, как ни в чем не бывало, ни с того ни с сего, усаживаются за лото! <…> Зритель жаждет поскорее узнать, что будет дальше, а они все играют в лото. Но, поиграв еще немножко, они так же неожиданно уходят в другую комнату пить чай…»
(И. Александровский, издание «Киевлянин», 1896, 14 ноября, № 313)
Это была критика о пьесе «Чайка» А. П. Чехова, отзывы современников о произведении.
Все материалы по творчеству ЧеховаКритика о писателях и поэтах
