 |
| Иллюстрация Н. С. Самокиш-Судковской к повести «Двойник» |
Повесть «Двойник» является одним из ранних произведений великого русского писателя Ф. М. Достоевского.
«Двойник» вышел в свет в 1846 г. в январском номере журнала «Отечественные записки», и вскоре после этого появились первые отзывы.
К сожалению, повесть вызвала довольно негативную реакцию у критиков, а некоторые из них и вовсе разочаровались в таланте начинающего писателя Достоевского. Сам Федор Михайлович спустя годы признался, что видит в своей повести много недостатков.
В этой статье представлена критика о повести «Двойник» Достоевского, отзывы современников о произведении.
Критика о повести «Двойник» Ф. М. Достоевского
Н. В. Брант:
«…новое направление <…> скучнейше описывать помешанных чиновников, как в «Двойнике» Достоевского… <…>
Нельзя представить себе ничего бесцветнее, однообразнее, скучнее длинного, бесконечно растянутого, смертельно утомительного рассказа о незанимательных приключениях господина Голядкина, который с самого начала и до конца повести является помешанным…нет конца многословию, тяжелому, досадному, надоедающему, повторениям, перифразам одной и той же мысли тех же слов… Очень сожалеем о молодом человеке, так ложно понимающем искусство…»
(Газета «Северная пчела», 1846 год)
С. П. Шевырев:
«… мы не понимаем, как автор «Бедных людей», повести все-таки замечательной, мог написать «Двойника», напечатанного во 2-м номере «Отечественных записок». Это грех против художественной совести, без которой не может быть истинного дарования. <…>
… но чтение всей повести, если вы захотите непременно до конца дочитать ее, произведет на вас действие самого неприятного и скучного кошмара после жирного ужина. Но нельзя сказать, чтоб и в этой повести не было мысли….
… Голядкина, чиновника очень порядочного, имевшего виды супружеские в одном доме, вытолкали по шеям из этого дома. Он на том помешался и видит двойника своего везде. Опять повторим: мысль обнаруживает талант наблюдательный. Но беда таланту, если он свою художественную совесть привяжет к срочным листам журнала, и типографские станки будут из него вытягивать повести. Тогда рождаться могут одни кошмары, а не поэтические создания. Г. Достоевский поймет нас, если дарование его истинно…»
(журнал «Московитянин», 1846 год)
К. С. Аксаков:
«… до неясности безжизненно, сухо и скучно. Таков г. Достоевский в этой своей повести длинной и до невероятности утомительной. В ней г. Достоевский постоянно передразнивает Гоголя, подражает часто до такой степени, что это выходит уже не подражание, а заимствование. Мы даже просто не понимаем, как могла явиться эта повесть. …это одно голое подражание внешности великих произведений Гоголя. В этом только и состоит вся повесть: ни смысла, ни содержания, ни мысли — ничего…
Неужели это талан? Это жалкая пародия; неужели что-нибудь может возбудить она, кроме скуки и отвращения?…
Если бы не первая повесть г. Достоевского, мы никак не имели бы терпения прочесть его вторую; но мы сделали это по обязанности, желая что-нибудь найти в его повести, и ничего не нашли; она так скучна, что много раз оставляли мы книгу и принимались снова и насилу-насилу прочли ее. Конечно, судя по первой повести, мы никак не ожидали, чтоб была такова вторая. Где талант, который видели мы в первой повести? Или его стало только на одну.
Недолго польстил надеждою г. Достоевский; скоро обнаружил он себя…»
(«Московский литературный и ученый сборник на 1847 год»)
В. Н. Майков:
«В «Двойнике» манера г. Достоевского и любовь его к психологическому анализу выразились во всей полноте и оригинальности. В этом произведении он так глубоко проник в человеческую душу, так бестрепетно и страстно вгляделся в сокровенную машинацию человеческих чувств, мыслей и дел….
…»Двойник» развертывает перед вами анатомию души, гибнущей от сознания разрозненности частных интересов в благоустроенном обществе. Вспомните этого бедного, болезненно самолюбивого Голядкина, вечно боящегося за себя, вечно мучимого стремлением не уронить себя ни в каком случае и ни перед каким лицом и вместе с тем постоянно уничтожающегося даже перед личностью своего шельмеца Петрушки <…>
…спросите себя, нет ли в вас самих чего-нибудь голядкинского, в чем только никому нет охоты сознаться… <…>
Впрочем, если вам скучно было читать «Двойника», <…> то в этом все-таки нет ничего удивительного: анализ не всякому сносен…»
(«Нечто о русской литературе в 1846 году»)
Ап. А. Григорьев:
«Двойник» — сочинение патологическое, терапевтическое, но нисколько не литературное… <…> …эту тяжелую, мрачную и страшно утомляющую этюду явлений не жизненных, а чисто миражных…»
«Во многих частностях обоих романов г. Достоевского («Бедных людей» и «Двойника») видно сильное влияние Гоголя, даже в обороте фразы; но со всем тем в таланте г. Достоевского так много самостоятельности, что это теперь очевидное влияние на него Гоголя, вероятно, не будет продолжительно и скоро исчезнет с другими, собственно ему принадлежащими недостатками… <…>
…только нравственно слепые и глухие не могут не видеть и не слышать в «Двойнике» глубоко патетического, глубоко трагического колорита и тона; но, во-первых, этот колорит и тон в «Двойнике» спрятались, так сказать, за юмор, замаскировались им, как в «Записках сумасшедшего» Гоголя… Вообще, талант г. Достоевского, при всей его огромности, еще так молод, что не может высказаться и выказаться определенно. Это естественно: от писателя, который весь высказывается первым своим произведением, многого ожидать нельзя. <…>
Мы сказали, что в обоих романах г. Достоевского заметно сильное влияние Гоголя, и это должно относиться только к частностям, к оборотам фразы, но отнюдь не к концепции целого произведения и характеров действующих лиц. В последних двух отношениях талант г. Достоевского блестит яркою самостоятельностью. <…>Нельзя не согласиться, что для первого дебюта «Бедные люди» и, непосредственно за ними, «Двойник» — произведения необыкновенного размера и что так еще никто не начинал из русских писателей.»
Н. А. Добролюбов:
«…в «Двойнике», в котором много хороших мест погибло, к сожалению, в общей растянутости и неудачной фантастичности рассказа… <…>
…никто, сколько я знаю, в разъяснении ее не хотел забираться далее того, что «герой романа — сумасшедший»…
…если уж для каждого сумасшествия должна быть своя причина, а для сумасшествия, рассказанного талантливым писателем на 170 страницах, — тем более… <…>
…встало что-то со дна души и выразилось мрачнейшим протестом, к какому только способен был ненаходчивый г. Голядкин,- сумасшествием… Не скажу, чтоб г. Достоевский особенно искусно развил идею этого сумасшествия… <…>
…тема эта, для хорошего выполнения, требует таланта очень сильного. При хорошей обработке из г. Голядкина могло бы выйти не исключительное, странное существо, а тип, многие черты которого нашлись бы во многих из нас…»
(«Забитые люди», журнал «Современник», 1861 год)
Ф. В. Булгарин
«Вот явился молодой человек, г. Достоевский, написавший две весьма слабые повести: «Бедные люди» и «Двойник», которые во всякое другое время прошли бы незаметно в нашей литературе, повести, какие появляются сотнями в Германии и Франции, не находя читателей, — и партия ухватилась за г. Достоевского и давай превозносить его выше леса стоячего, ниже облака ходячего! Смешно, но более жалко. <…>Две повести г. Достоевского не могут даже быть сравниваемы ни с одним рассказом графа Соллогуба, ни с одною повестью И. И. Панаева, князя Одоевского, г. Павлова, словом, ни с одним произведением новых и прежних повествователей; о повестях г. Достоевского не станем говорить! Заметьте, что, кроме «Отечественных записок», все журналы одного мнения об этих несчастных повестях г. Достоевского.»
Это была критика о повести «Двойник» Достоевского: отзывы современников о произведении.
