 |
Пьеса «Женитьба» впервые была опубликована в 1842 г. в собрании сочинений Н. В. Гоголя. В первый раз пьеса была поставлена в Петербурге 9 декабря 1842 г.
В этой статье представлена критика о пьесе «Женитьба» Гоголя: отзывы современников, анализ произведения.
— Все материалы по пьесе «Женитьба»
— Все материалы по творчеству Гоголя
Критика о пьесе «Женитьба» Гоголя
А. В. Никитенко:
«…нечто вроде очерка нравов из низшего чиновничьего и мещанского быта в Петербурге…»
(критик, цензор А. В. Никитенко)
И. И. Сосницкий:
«Женитьбу ты раньше осени не получишь: Н.<иколай> В.<асильевич> ее взял переделать. Я побранил его за беспечность. Вообрази, что он читал мне пьесу так, как она у него была написана прежде, как и ты знаешь ее. Две прекрасные сцены не могут искупить целой комедии, а комедии-то и нет. Сюжета никакого: бог знает, зачем люди приходят и уходят».»
(И. И. Сосницкий — М. С. Щепкину, 30 мая 1836 г.)
Рецензия в газете «Северная Пчела»:
«Ни завязки, ни развязки, ни характера, ни острот, ни даже веселости — и это комедия…»
(газета «Северная Пчела», 12 декабря 1842 г., № 279)
Рецензия в журнале «Репертуар и Пантеон»:
«Сцены эти, набросанные кое-как, без достаточной завязки и развязки, невозможно назвать комедией… Для комедии, сверх того, требуется правдоподобие, а в «Женитьбе» нет ни того ни другого. <…>
Отвратительной природы никому не придет охоты смотреть на сцене, и если она кажется привлекательною … приверженцам г. Гоголя, то они могут перечитать «Мертвые души»… Пишите, что хотите, барды г. Гоголя! Возгласы ваши не изменят единодушного приговора, произнесенного целою публикою, не дозволившею по окончании пьесы ни одного одобрительного хлопка… <…>
Изображать такими красками морских офицеров [речь идет о Жевакине], отличающихся у нас вообще образованностью, знакомых с правилами чести и общежития, ей-ей, недостойно писателя, слывущего нравоописательным…»
(журнал «Репертуар и Пантеон», 1842 г. XXIV, «Театральная хроника»)
М. П. Погодин:
«…Гоголь читал мне отрывки из двух своих комедий…. Что за веселость, что за смешное! Какая истина, остроумие! Какие чиновники на сцене, какие канцелярские служители, помещики, барыни! Талант первоклассный!.. <…> О! на горизонте русской словесности восходит новое светило, и я рад поклониться ему в числе первых!
(М. П. Погодин — В. П. Андросову, 1835 г.)
В. Г. Белинский:
«В ожидании выхода полного собрания сочинений Гоголя окажем здесь несколько слов о характерах в новой комедии его «Женитьба».
Подколесин — не просто вялый и нерешительный человек с слабою волею, которым может всякий управлять: его нерешительность преимущественно выказывается в вопросе о женитьбе. Ему страх как хочется жениться, но приступить к делу он не в силах. Пока вопрос идет о намерении, Подколесин решителен до героизма; но чуть коснулось исполнения — он трусит. Это недуг, который знаком слишком многим людям, поумнее и пообразованнее Подколесина.
В характере Подколесина автор подметил и выразил черту общую, следовательно, идею. Подколесин покоряется одному Кочкареву, потому что тот нахал, которому не уступить — значит решиться на историю, конечно, не опасную, но зато неприличную, а одно стоит другого.
Кочкарев — добрый и пустой малый, нахал и разбитная голова. Он скоро знакомится, скоро дружится и сейчас на ты. Горе тому, кто удостоится его дружбы! Кочкарев переставит у него по-своему мебель в комнате, да еще будет ругать, если тот не усердно будет помогать ему распоряжаться в своем доме. Кочкарев навяжет другу своего портного, своего сапожника не потому, чтоб убежден был в их превосходстве, а для того только, чтоб сказать: «Я рекомендовал».
Кочкарев хочет, чтоб все шло и делалось через него и чтоб все говорили: «Этот человек на все руки». Для этого он готов хлопотать, биться до поту лица, перенести что угодно. <…> …видно… что женитьба не очень осчастливила его… что не ему бы хлопотать о женитьбе других. Но не тут-то было: проведав о чужом деле, он уже похож на гончую собаку, почуявшую зайца; чтоб похлопотать, он описывает женитьбу самыми обольстительными красками, какие только может ему дать его грубая фантазия. И потому, если актер, выполняющий роль Кочкарева, услышав о намерении Подколесина жениться, сделает значительную мину, как человек, у которого есть какая-то цель, — то он испортит всю роль с самого начала.
В конце пьесы Кочкарев, взбесившись на Подколесина, сам говорит: «Да если уж пошло на правду, то и я хорош. Ну, скажите, пожалуйста, вот я на вас всех сошлюсь: ну не олух ли я, не глуп ли я? Из чего бьюсь, кричу, инда горло пересохло? Скажите, что он мне? родня, что ли? И что я ему такое — нянька, тетка, свекруха, кума, что ли?..» В этих словах — вся тайна характера Кочкарева.
Жевакин — не кривляка, не шут: это старый селадон, а потому и щеголь, несмотря на свой старинный мундир. Куда бы ни занесла его судьба — хоть в Китай, не только в Сицилию, — он везде заметит одно только: «розанчики этакие». Кроме «розанчиков», для него ничто на свете не существует.
Анучкин — человек, живущий и бредящий одним — высшим обществом, которого он никогда и во сне не видывал и с которым у него нет ничего общего. Он почитает себя образованным человеком и, услышав о Сицилии, сейчас захотел узнать, говорят ли там «барышни» по-французски. Барышни, французский язык и обхождение высшего общества — в этом для него и смысл жизни и цель жизни, и, кроме этого, для пего ничто не существует. Много попадается Анучкиных на белом свете: они-то громче всех хлопают актерам и вызывают их; они-то восхищаются всяким плоским и грубым двусмыслием в водевиле и осуждают пьесы за неприличный тон; они-то не любят ни на сцене, ни в книгах людей низкого звания и грубых выражений. Анучкин — в высшей степени типическое лицо, для представления которого на театре нужно много ума и таланта.
Пятое действующее лицо — Яичница (экзекутор). Это человек грубый, материальный; но он живет и служит в Петербурге, — стало быть, не похож на провинциального медведя. Вообще, для хорошего выполнения ролей, созданных Гоголем, актерам всего нужнее — наивность, отсутствие всякого желания и усилия смешить. Если человек имеет смешную или слабую сторону, он тем и возбуждает смех, что не предполагает в себе ничего смешного или странного. В обществе никто не станет стараться смешить других на свой счет, а сцена должна быть зеркалом общества…
Лицо свахи в «Женитьбе» есть одно из самых живых и типических созданий Гоголя. Бойкость, яркость движений, трещоточный разговор должны быть прежде всего схвачены актрисою, выполняющею эту роль; малейшая вялость, тяжеловатость сейчас испортят дело. Это баба, наметавшаяся в своем ремесле; ее не расстроит никакое обстоятельство, не смутит никакое возражение; у нее готов ответ на всякий вопрос.
Сколько юмора, какой язык, какие характеры, какая типическая верность натуре! Но, увы, словно нетопыри прекрасным зданием, овладели нашею сценою пошлые комедии с пряничною любовью и неизбежною свадьбою! Это называется у нас «сюжетом». Смотря на наши комедии и водевили и принимая их за выражение действительности, вы подумаете, что наше общество только и занимается, что любовью, только и живет и дышит, что ею! И какою любовью — бескорыстною, без всякого расчета на приданое, на связи и покровительство!..»
(В. Г. Белинский, «Женитьба. Оригинальная комедия в двух действиях, сочинение Н. В. Гоголя (автора «Ревизора»)», «Отечественные записки», 1843 г.)
А. Л. Слонимский:
«Если в «Ревизоре» соблюдается равновесие между «интригой» и «характерами», то в последующих пьесах «характеры» преобладают над «интригой». Это особенно заметно в «Женитьбе». Комедия состоит из ряда эпизодов, имеющих целью полное обрисовать характеры и расширить картину нравов. <…>
В «Женитьбе», как и в «Ревизоре», Гоголь явился новатором. Эпизодическое ее построение (ряд сцен даже не имеет отношения к основном интриге пьесы) воспринималось современниками как явный недостаток. <…> По рассказу современников, многие считали пьесу неоконченной, так как в ней не было финальной свадьбы. <…>
Это была пьеса, открывавшая дорогу драматургии Островского. Неторопливое развитие действия, развернутые картины быта, эпизоды, мало связанные с основным сюжетом, — все это подготовляло композицию пьес Островского, определявшуюся бытописательными и сатирическими целями. В «Женитьбе» Гоголь явился предшественником Островского также и в изображении типических черт купеческой жизни. Отец Агафьи Тихоновны, мимоходом обрисованный в рассказе Арины Пантелеймоновны, является прототипом самодура Островского; гоголевская Фекла предвосхищает свах Островского; купеческая дочка, мечтающая о женихе-дворянине, представляет собой первый очерк Липочки из комедии Островского «Свои люди — сочтемся». С точки зрения купеческого быта, как писал потом Чернышевский, у Островского «очень немногое прибавлено к тому, что уже указано Гоголем». Таким образом, «Женитьба» предопределяла и форму и содержание комедий Островского.
В «Женитьбе» сказались те художественные принципы, которые легли в основу школы критического реализма сороковых годов. <…> Типы, выведенные в «Женитьбе», имели широкое, обобщающее значение. <…> …при кажущейся безобидности содержании комедия заключала глубокий сатирический смысл.
Спускаясь в область мелочей быта, Гоголь вскрывал те общие причины, которыми управлялся этот быт. Он рисовал целый мир добродушно-зловредной обывательщины, где чин, звание, достаток служат единственным мерилом достоинств человека; мир умственной пустоты, где нет ничего, что выходило бы за пределы мелких, узких, ограниченных интересов, и где отсутствует нормальная логика поступков. <…>
«Женитьба» являлась обличением того быта и нравов, которые были порождены строем жизни царской России. <…> Причиной сценической неудачи «Женитьбы» была необычная форма пьесы (отсутствие внешней интриги, медленное развитие действия, вставные эпизоды и т.д.).»
(А. Л. Слонимский, примечания к «Собранию сочинений Гоголя в 6 томах», том 4, 1959 г.)
Это была критика о пьесе «Женитьба» Гоголя: отзывы современников, анализ произведения.
Все материалы по пьесе «Женитьба»
Все материалы по творчеству Гоголя
