 |
| Портрет Горького. Художник М. В. Нестеров |
Рассказ «Макар Чудра» был написан М. Горьким в 1892 г. и в том же году впервые вышел в печать. В этой статье представлена критика к рассказу «Макар Чудра» М. Горького, отзывы современников о произведении.
Критика к рассказу «Макар Чудра» Горького
Отзыв в газете «Волгарь»:
«Автор этого рассказа еще начинающий писатель, но, судя по этому рассказу и по рассказу „Емельян Пиляи“, напечатанному нынешним летом в „Русских ведомостях“, обладает своеобразным поэтическим дарованием.»
(нижегородская газета «Волгарь», 26 октября 1893, № 254)
Ф. В. Смирнов:
«…рассказ «Макар Чудра» М. Горького. Рассказ превосходный, чёрт побери! Прочти, пожалуйста, если не читал. Автор — мой здешний знакомый, молодой человек, «подающий надежды». Не шутя — талант. Он теперь часто печатается в «Волгаре», но всё это сравнительно с «Чудрой» слабо…»
(журналист Ф. В. Смирнов — И. В. Смирнову, письмо от 12 декабря 1893 г.)
В. Г. Короленко:
«Наоборот, даже по поводу всем так понравившегося рассказа о цыганах я старался немного расхолодить автора указанием на некоторую романтическую искусственность фабулы и вообще пытался внушить ему осторожность. Как бы то ни было, — общие крики вскружили бедняге голову.» (В. Г. Короленко — И. Г. Короленко, письмо от 25 ноября 1893 г.)
Н. К. Михайловский:
«Г. Горький рассказывает про своих героев ужасную, истинно душу потрясающую правду, не скрывая ни одной из черт их многоразличной «порочности»… <…> Язык его босяков крайности нехарактерен, напоминая собою превосходный язык самого автора, только намеренно и невыдержанно испорченный, и то же можно сказать, по крайней мере отчасти, об их философии… »
(статья «О г. Максиме Горьком и его героях», «Русское богатство», 1898, №9)»…совершенно чужды другой стороны реальной босяцкой жизни,— мира тюрем, кабаков и домов терпимости…»»Лойко Зобар, Радда, Сокол, Чиж, Данко, Ларра — вот вся портретная галерея идеальных, очищенных от грязи босяков г. Горького. Что это именно они, — преобразованные Челкаши, Мальвы, Кувалды, Косяки и проч., — в этом едва ли кто-нибудь усомнится. Мы видим в них ту же «жадность жить»; то же стремление к ничем не ограниченной свободе; то же фатальное одиночество и отверженность, причем не легко установить, отверженные они или отвергнувшие; ту же высокую самооценку и желание первенствовать, покорять, находящие себе оправдание в выраженном или молчаливом признании окружающих; то же тяготение к чему-нибудь чрезвычайному, пусть даже невозможному, за чем должна последовать гибель; ту же жажду наслаждения, соединенную с готовностью как причинить страдание, так и принять его; ту же неуловимость границы между наслаждением и страданием…»
(Н. К. Михайловский, статья «Еще о г. Максиме Горьком и его героях», журнал «Русское богатство», 1898, №10)
М. О. Меньшиков:
«…образец талантливой, но насквозь фальшивой работы…» «Вы чувствуете, что Макар Чудра не цыган, а человек, читавший и «Алеко» Пушкина, «Тараса Бульбу», и статьи г. Петра Струве и М. И. Туган-Барановского…» «С чудесной стремительностью, совсем по-русски, нижегородский беллетрист „малярного цеха“ принял евангелие базельского мудреца, и может быть, бессознательно несет его как „новое слово“. Босячество и Ницше — казалось бы — что общего. На деле оказалось всё общее. Через все четыре тома г. Горького проходит нравственное настроение цинизма, столь теперь модное, столь посильное для истеричного нашего времени…»»Горький тщательно ищет зверя в человеке <… > Если зверь красив, силен, молод, бесстрашен — все симпатии автора на его стороне…» (М. О. Меньшиков, статья «Красивый цинизм», «Книжки «Недели»», 1900, № 9)
Андреевич (Е. А. Соловьев):
«В его очерках и рассказах вы найдете вещи воистину романтические, например, „Песнь о Соколе», «Старуха Изергиль», «Макар Чудра». Здесь романтическое настроение, чуждое обыденного и презирающее его, вдохновляющееся „безумством храбрых», страстью „в сто
лошадиных сил», испепеляющей человека…» «Романтизм романтизму рознь. Кроме романтизма немецкого, как фантастической мечтательности, романтизма французского, английского и русского, есть еще и высший романтизм, когда человек смело и гордо заявляет о праве своего внутреннего мира на безусловную духовную свободу, когда он чувствует, что ему тесно и душно среди всех условий общественности, среди лжи, лицемерия и условностей <…>
Его даже очень много и в частности, и в общем настроении, сводящемся в конце концов к тому, что он поет славу «безумству храбрых»…»
(Андреевич (Е. А. Соловьев), статья о Горьком, журнал «Жизнь», 1900, №6)»Не в том суть, насколько босяки Горького расходятся с действительностью или соответствуют ей, а в том, что в их образе мы еще раз можем проследить брожение человеческого духа, его мятежное восстание против условностей и искусственности человеческого существования, его обессиленный неверием порыв к той жизни, которая давала бы ему полноту удовлетворения, его борьбу с мещанскою пошлостью, несмотря на все соблазны, искусно выставляемые ею на пути искания смысли бытия…»
(Андреевич (Е. А. Соловьев), статья о Горьком, журнал «Жизнь», 1900, №8)
Н. Осокин:
«На книги Горького набрасываются массы, потому что он дорог им, только что просыпающимся к жизни, он им раскрывает глаза…»»Позвольте мне выразиться точней и проще: Горький враг буржуазно-пошлого строя, воспеваемого так усердно Боборыкиным; это — вождь „бедных, русских людей, беспокойных и иных“; это — кумир России подневольной и недовольной, которая не отвыкла еще от „единения“ с природой…»
(Н. Осокин, статья «Буревестник», «Русское обозрение», 1901, вып. 1)
Л. П. Радин:
«Марксист или не марксист г. Горький, мы всё равно признали бы его крупным художником, как признаём крупными художниками Г. И. Успенского и В. Г. Короленко, лишь бы они давали нам яркие и жизненные литературные типы. Такие типы будут всегда ценным приобретением для марксизма, как и для всякого объективного литературного направления, которое хочет видеть жизнь такою, какова она есть на самом деле, а не такою, какою она кажется через розовые очки субъективизма…»
(Л. П. Радин (псевдоним Л. Северов), «Научное обозрение», 1901, № 12)
В. В. Воровский:
«Изучив своих героев в жизни, по непосредственному личному знакомству, г. Горький подметил печальный для нашего общества факт, что за грубой оболочкой „волчьей” морали, или, вернее, практики жизни, в них кроются нередко такие жемчужины нравственных качеств, к которым тщетно апеллируют современные писатели и мыслители. Та сила личности, хотя бы на
практике и дурно направленная, та вечная неудовлетворенность серой посредственностью, ненасытная жажда чего-то лучшего, сосущая тоска по необыденному, по „безумству храбрых”,— все эти симптомы протеста против установившегося склада общественных отношений — разве это не есть живое воплощение тех идеальных порывов, к которым тянутся лучшие силы современного общества, которых они не находят в своей среде?»»Отношение автора к босякам, как живым личностям, не оставляет ни малейшего сомнения, и нужно удивляться только беззастенчивости некоторых господ, приписывающих ему не только взгляды и мораль, но и поступки бродяг и воров…» (В. В. Воровский, статья «О М. Горьком»)
Это была критика к рассказу «Макар Чудра» М. Горького, отзывы современников о произведении.
