Критика о комедии «Горе от ума» Грибоедова, отзывы современников

Критика о комедии "Горе от ума" Грибоедова, отзывы современников
Скалозуб и Фамусов.
Художник М. Башилов

Комедия «Горе от ума» Грибоедова — одно из наиболее ярких произведений русской классической драмы.
Ниже представлена критика о комедии «Горе от ума» Грибоедова, отзывы современников о произведении.

Краткое содержание комедии
— Все материалы по комедии «Горе от ума»

 

Критика о комедии «Горе от ума» А. С. Грибоедова

А. С. Пушкин:

«…Слушал Чацкого, но только один раз, и не с тем вниманием, коего он достоин. Вот что мельком успел я заметить:

Драматического писателя должно судить по законам, им самим над собою признанным. Следственно, не осуждаю ни плана, ни завязки, ни приличий комедии Грибоедова. Цель его — характеры и резкая картина нравов. В этом отношении Фамусов и Скалозуб превосходны.
Софья начертана не ясно: не то <…>, не то московская кузина. Молчалин не довольно резко подл; не нужно ли было сделать из него и труса? старая пружина, но штатский трус в большом свете между Чацким и Скалозубом мог быть очень забавен. Les propos de bal [бальная болтовня (франц.)], сплетни, рассказ Репетилова о клобе, Загорецкий, всеми отъявленный и везде принятый — вот черты истинно комического гения. — Теперь вопрос. В комедии «Горе от ума» кто умное действующее лицо? ответ: Грибоедов. А знаешь ли, что такое Чацкий? Пылкий, благородный и добрый малый, проведший несколько времени с очень умным человеком (именно с Грибоедовым) и напитавшийся его мыслями, остротами и сатирическими замечаниями. Все, что говорит он, очень умно. Но кому говорит он все это? Фамусову? Скалозубу? На бале московским бабушкам? Молчалину? Это непростительно. Первый признак умного человека — с первого взгляду знать, с кем имеешь дело и не метать бисера перед Репетиловыми и тому подоб. Кстати, что такое Репетилов? в нем 2, 3, 10 характеров. Зачем делать его гадким? довольно, что он ветрен и глуп с таким простодушием; довольно, чтоб он признавался поминутно в своей глупости, а не мерзостях. Это смирение черезвычайно ново на театре, хоть кому из нас не случалось конфузиться, слушая ему подобных кающихся? — Между мастерскими чертами этой прелестной комедии — недоверчивость Чацкого в любви Софии к Молчалину прелестна! — и как натурально! Вот на чем должна была вертеться вся комедия, но Грибоедов, видно, не захотел — его воля. О стихах я не говорю: половина — должны войти в пословицу.

Покажи это Грибоедову. Может быть, я в ином ошибся. Слушая его комедию, я не критиковал, а наслаждался. Эти замечания пришли мне в голову после, когда уже не мог я справиться. По крайней мере говорю прямо, без обиняков, как истинному таланту…»
(А. С. Пушкин в письме А. А. Бестужеву, конец января 1825 г.)


Н. А. Полевой:

«…Еще ни в одной русской комедии не находили мы таких острых, новых мыслей и таких живых картин общества, какие находим в комедии „Горе от ума». Загорецкий, Наталья Дмитриевна, князь Тугоухов, Хлёстова, Скалозуб списаны мастерскою кистью. Смеем надеяться, что читавшие и читавшия отрывок позволят нам от лица всех просить г. Грибоедова издать всю комедию: до того не можем сказать ни слова о завязке, развязке и роде комедии. Беспристрастно судя, надобно бы пожелать больше гармонии и чистоты в стихах г-на Грибоедова. Выражения: глазом мигом не прищуря — кто ж радуется эдак — черномазенький — дом зеленью раскрашен — нету дела — слыли за дураков — опротивит — к прикмахеру и т.п. дерут уши.»
(Н. А. Полевой в журнале «Московский телеграф», 1825 г.)


Н. И. Греч:

«…Из рукописных произведений все истинные знатоки и любители отечественного слова восхищаются комедиею А. С. Грибоедова: «Горе от ума». Ее читают даже в позлащенных гостиных. Из напечатанного отрывка в «Русской Талии» никак нельзя судить о прелести целого. Прекрасные стихи, верное изображение характеров и странностей общества, высокие чувствования любви к отечеству, занимательность комических положений, все соединяется в этой пьесе. Безо всякого сомнения после «Недоросля» у нас не было ничего подобного…»
(Н. И. Греч в журнале «Северная пчела», 1825 г.)


А. А. Бестужев-Марлинский:

«…комедия г. Грибоедова «Горе от ума», феномен, какого не видали мы от времен «Недоросля». Толпа характеров, обрисованных смело и резко; живая картина московских нравов, душа в чувствованиях, ум и остроумие в речах, невиданная доселе беглость и природа разговорного русского языка в стихах. Все это завлекает, поражает, приковывает внимание. Человек с сердцем не прочтет ее не смеявшись, не тронувшись до слез. Люди <…> говорят, что в ней нет завязки, что автор не по правилам нравится; но пусть они говорят что им угодно: предрассудки рассеются, и будущее оценит достойно сию комедию и поставит ее в число первых творений народных…»
(А. А. Бестужев-Марлинский в журнале «Полярная звезда», 1825 г.)

 

М. А. Дмитриев:

«…Грибоедов хотел представить умного и образованного человека, который не нравится обществу людей необразованных. Если бы комик исполнил сию мысль, то характер Чацкого был бы занимателен, окружающие его лица — смешны, а вся картина забавна и поучительна! Но мы видим в Чацком человека, который злословит и говорит все, что ни придет в голову; естественно, что такой человек наскучит во всяком обществе, и чем общество образованнее, тем он наскучит скорее! Например, встретившись с девицей, в которую влюблен и с которой несколько лет не видался, он не находит другого разговора, кроме ругательств и насмешек над ее батюшкой, дядюшкой, тетушкой и знакомыми; потом на вопрос молодой графини, зачем он не женился в чужих краях, отвечает грубою дерзостию! Сама София говорит об нем: не человек, змея! Итак, мудрено ли, что от такого лица разбегутся и при­мут его за сумасшедшего?..

Впрочем, идея сей комедии не но­вая <…> Чацкий же, напротив, есть ничто иное, как сумасброд, который находится в обществе людей совсем не глупых, но необразованных, и который умничает перед ними, потому что считает себя умнее: следственно, все смешное —- на стороне Чацкого! Он хочет отличиться то остроумием, то каким-то бранчивым патриотизмом перед людьми, которых презирает; он презирает их, а между тем, очевидно, хотел бы, чтоб они его уважали! Словом, Чацкий, который должен быть умнейшим лицом пьесы, представлен (по крайней мере, в сценах, мне известных) менее всех рассудительным! <…>

Прием Чацкого как путешественника есть, по моему мнению, грубая ошибка против местных нравов! <…>… У нас всякий возвратившийся из чужих краев принимается с восхищением! Короче, г-н Грибоедов изобразил очень удачно некоторые портреты, но не совсем попал на нравы того общества, которое вздумал описывать, и не дал главному характеру надлежащей с ними противуположности!

Не говорю уже о языке сего отрывка, жестком, неровном и неправильном! Во многих местах слог совсем не разговорный, а книжный; там между русскими стихами встречаются два целые стиха французские; тут к слову histoire рифма пожара <…> лучше попросить автора не издавать ее [прим. — комедию], пока не переменит главного характера и не исправит слога.
(М. А. Дмитриев в журнале «Вестник Европы», 1825 г.)


О. М. Сомов:

«…Г. Грибоедов, сколько мог я постигнуть цель его, вовсе не имел намерения выставлять в Чацком лицо идеальное: зрело судя об искусстве драматическом, он знал, что существа заоблачные, образцы совершенства, нравятся нам как мечты воображения, но не оставляют в нас впечатлений долговременных и не привязывают нас к себе. Он знал, что слабость человеческая любит находить слабости в других и охотнее их извиняет, нежели терпит совершенства, служащие ей как бы укором. Для сего он представил в лице Чацкого умного, пылкого и доброго молодого человека, но не вовсе свободного от слабостей: в нем их две, и обе почти неразлучны с предполагаемым его возрастом и убеждением в преимуществе своем перед другими. Эти слабости — заносчивость и нетерпеливость. Чацкий сам очень хорошо понимает (и в этом со мною согласится всяк, кто внимательно читал комедию «Горе от ума»), что, говоря невеждам о их невежестве и предрассудках и порочным о их пороках, он только напрасно теряет речи; но в ту минуту, когда пороки и предрассудки трогают его, так сказать, за живое, он не в силах владеть своим молчанием: негодование против воли вырывается у него потоком слов, колких, но справедливых. Он уже не думает, слушают и понимают ли его, или нет: он высказал все, что у него лежало на сердце, — и ему как будто бы стало легче. Таков вообще характер людей пылких, и сей характер схвачен г. Грибоедовым с удивительною верностию. <…> Чацкий до некоторой степени сбросил с себя иго светских приличий и говорит такие истины, которые другой, по совету Фонтенеля, сжал бы покрепче в руке. <…>

Г. Грибоедов, желая соблюсти в картине своей всю верность красок местных, вставил в речи некоторых чудаков французские слова и фразы. Если подлинно в них видят смесь языков французского с областным русским — то цель его достигнута.

Что касается до стихосложения, то оно таково, какого должно было желать в русской комедии и какого мы доныне не имели. Это не тощий набор звонких или плавных слов и обточенных рифм, при изыскании которых часто жертвовали или словом сильным, или даже самою мыслью. Г. Грибоедов очень помнил, что пишет не элегию, не оду, не послание, а комедию: оттого он соблюл в стихах всю живость языка разговорного; самые рифмы у него нравятся своею новостью и в чтении заставляют забывать однозвучие ямбического метра и однообразие стихов рифмованных.»
(О. М. Сомов в журнале «Сын Отечества», 1825 г.)

А. И. Писарев:

«…Рукописная комедия «Горе от ума» произвела такой шум в журналах, какого не производили ни «Недоросль», ни «Ябеда». Что же будет, если когда-нибудь она появится в печати? <…>

Софья любит Молчалина, Чацкий любит Софью; но никто из них не делает шагу для увенчания любви своей, и потому положение всех троих ничуть не переменяется в продолжение длинных четырёх действий. То же можно сказать и о прочих лицах. Фамусов оказывает явное предпочтение Скалозубу, но не предпринимает ничего в его пользу. Хлестова, которая могла бы вредить Чацкому своими сплетнями, занята только арапками. Загорецкий, представленный плутом в словах Платона Михайловича, вовсе ничего не делает, и он более легковерный глупец, нежели хитрый обманщик. Полномочная Наталья Дмитриевна и покорный муж её ни замедляют, ни ускоряют хода пьесы. Наконец, многоречивый Репетилов говорит о вещах, совсем посторонних делу. Можно выкинуть каждое из сих лиц, заменить другим, удвоить число их — и ход пьесы останется тот же. Ни одна сцена не истекает из предыдущей и не связывается с последующею. Перемените порядок явлений, переставьте нумера их, выбросьте любое, вставьте что хотите, и комедия не переменится. Во всей пьесе нет необходимости, стало быть, нет завязки, а потому не может быть и действия. <…>
Помилуйте, неужели вы не шутя называете эти рифмы новыми? Эта новость современна нашей комедии. Рифмы — встречались — та ли-с! —конечно, новы; но, кажется, не стоило труда приискивать новую рифму на это окончание: их и без того слишком много и они слишком неприятны для слуха. <…>

Что же касается до самой комедии, то, осуждая план, слог и недостаток цели, должно отдать справедливость некоторым удачно изображённым характерам, смешным сценам, едкости многих эпиграмм и вообще искусству рисовать миниатюры. Толпа читателей находит удовольствие при чтении этой комедии оттого, что всякую колкость хочет применять к лицам ей известным. Иной, не умея сам сказать эпиграмму, радуется, найдя в г-не Грибоедове множество готовых на всякие случаи. «Горе от ума» недостойно чрезмерных похвал одной половины литераторов и чрезмерных нападений другой половины. Впрочем, первые более виноваты: излишние похвалы их заставили строже разбирать пьесу; а верно и сам г-н Грибоедов признается, что его комедия не выдержит строгого разбора…»
(А. И. Писарев, статья «Несколько слов о мыслях одного критика о комедии „Горе от ума»», журнал «Вестник Европы», 1825 г.)

В. Ф. Одоевский:

«…сочинение, делающее честь нашей словесности… <…> «Горе от ума» г. Грибоедова. Не буду говорить о том, что все русские журналы (за выключением «В. Е.»*) наполнены похвалами сей комедии. Это прекрасное произведение, конечно, не имеет нужды ни в похвалах, ни в защите от нападений г. Дмитриева*; оно, без сомнения, переживет все журнальные статейки и все возможные прологи и проч. … но не защищать его хочу; я желаю показать только предубеждение критика. <…>
[* В. Е. — «Вестник Европы», см выше критику Дмитриева в журнале «Вестник Европы»]
…в Чацком комик не думал представить идеала совершенства, но человека молодого, пламенного, в котором глупости других возбуждают насмешливость <…>

…характер Чацкого <…> он составляет совершенную противоположность с окружающими его лицами и что одна сторона оттеняет другую: что в одной видна сила характера, презрение предрассудков, благородство, возвышенность мыслей, обширность взгляда; в другой слабость духа, совершенная преданность предрассудкам, низость мыслей, тесный круг суждения <…>

…до Грибоедова слог наших комедий был слепком слога французских; натянутые, выглаженные фразы, заключенные в шестистопных стихах, приправленные именами Милонов и Милен, заставляли почитать даже оригинальные комедии переводными; непринужденность была согнана с комической сцены; у одного г-на Грибоедова мы находим непринужденный, легкий, совершенно такой язык, каким говорят у нас в обществах, у него одного в слоге находим мы колорит русский. В сем случае нельзя доказывать теоретически; но вот практическое доказательство истины слов моих: почти все стихи комедии Грибоедова сделались пословицами, и мне часто случалось слышать в обществе целые разговоры, которых большую часть составляли — стихи из «Горя от ума»…»
(В. Ф. Одоевский, статья «Замечания на суждения Мих. Дмитриева о комедии: „Горе от ума»», журнал «Мнемозина», 1825 г.)

П. А. Катенин:

«…Теперь в гору лезет на счету критиков Грибоедов за комедию „Горе от ума» <…> в ней ума и соли тьма, но план далек от хорошего… Стихи вольные и разговорные, побочные лица, являющиеся на один миг, мастерски обрисованы; жаль только, что эта фантасмагория не театральна: хорошие актеры этих ролей не возьмут, а дурные их испортят. Смелых выходок много, и даже невероятно, что Грибоедов, сочиняя свою комедию, мог в самом деле надеяться, что ее русская цензура позволит играть и печатать». «Ума в ней [прим. — в комедии] точно палата, но план, по-моему, недостаточен, и характер главный сбивчив и сбит (manqué); слог часто прелестный, но сочинитель слишком доволен своими вольностями; так писать легче, но лучше ли, чем хорошими александрийскими стихами? вряд…»
(письмо П. А. Катенина к Н. И. Бахтину от 17 февраля 1825 г.)

Рецензия в журнале «Сын отечества»:

«…венец всего собрания есть акт и несколько сцен из новой комедии «Горе от ума», сочиненной Грибоедовым. Удачное изображение характеров, многие истинно комические черты, знание сердца человеческого и общежития, острые слова, прекрасные стихи — все соединяется в этой превосходной пьесе; можно смело сказать, что со времени Фон-Визина у нас не было подобной русской комедии…»
(Рецензия в журнале «Сын отечества», 1825 г.)


Это была избранная критика о комедии «Горе от ума» Грибоедова: отзывы современников о произведении.

Оцените статью
Arthodynka.ru
Добавить комментарий