Роман «Обломов» Гончарова является выдающимся произведением русской литературы XIX века.
В этой статье представлена критика о романе «Обломов» Гончарова: отзывы современников о произведении.
— Краткое содержание романа
— Все материалы по роману «Обломов«
Критика о романе «Обломов» Гончарова
Министр народного просвещения Евгр. П. Ковалевский (1859 г.):
«…Большой роман г-на Гончарова кончен. Литература наша получила в нем капитальное приобретение, хотя некоторые длинноты и отсутствие движения делают чтение его иногда утомительным <…> Герой романа есть существо прекрасно одаренное умственными и нравственными качествами, но совершенно лишенное энергии, вялое и в высшей степени ленивое. Молодая девушка, — один из превосходнейших женских характеров в русской литературе, — привязывается к нему за все то, что в нем есть доброго и честного; с помощию любви надеется похитить его у поглощающей его лени, но безуспешно, и Обломов, презирая себя с каждым днем более и более, тяготясь жизнию, избегая даже воспоминаний о прошедшем, о первой молодости своей, которая широко перед ним раскрывалась, кончает тем, что женится на доброй, но совершенно простой женщине, которая постигла тайну охранить его жизнь от всяких потрясений, всякой заботы и даже всякой мысли, толстеет, лежит, тупеет и получает паралич…
(Евграф П. Ковалевский — императору Александру II, 27 апреля 1859 г.)
 |
| Ольга Ильинская и Обломов. Художник М. П. Клячков |
Педагог и публицист В. Я. Стоюнин (1859 г.):
«…каким образом в человеке может сделаться содержанием целой жизни то, что в нас проявляется только минутами, как будто бы следствие русского первородного греха. <…> Мы знаем, как Обломовка усыпительно действовала на коренных жителей, погружая всех в ленивую дремоту, как же она подействовала на Штольца, сообщив колорит русский и вместе с тем нисколько не обломовский?..»
(В. Я. Стоюнин, статья «Обломов, роман г. Гончарова», «Русский мир»,1859 г., № 20)
Писатель и критик А. В. Дружинин (1859 г.):
«…Наперекор всем препятствиям «Обломов» победоносно захватил собою все страсти, все внимание, все помыслы читателей. В каких-то пароксизмах наслаждения все грамотные люди прочли «Обломова». Толпы людей, как будто чего-то ждавших, шумно кинулись к «Обломову». Без всякого преувеличения можно сказать, что в настоящую минуту во всей России нет ни одного малейшего, безуездного, заштатнейшего города, где бы не читали «Обломова», не хвалили «Обломова», не спорили об «Обломове»..»
«…Обломов, лучшее и сильнейшее создание нашего блистательного романиста, не принадлежит к числу типов, „к которым невозможно добавить ни одной лишней черты”, — над этим типом невольно задумываешься, дополнений к нему невольно жаждешь, но дополнения эти сами приходят на мысль, и автор со своей стороны сделал почти все нужное для того, чтобы они приходили…»
«…ничье обожание <…> не трогает нас так, как любовь Агафьи Матвеевны к Обломову, той самой Агафьи Матвеевны Пшеницыной, которая с первого своего появления показалась нам злым ангелом Ильи Ильича, — и увы! действительно сделалась его злым ангелом. Агафья Матвеевна, тихая, преданная, всякую минуту готовая умереть за нашего друга, действительно загубила его вконец, навалила гробовой камень над всеми его стремлениями, ввергнула его в зияющую пучину на миг оставленной обломовщины, но этой женщине все будет прощено за то, что она много любила. <…> Скорбь Агафьи Матвеевны о покойном Обломове, ее отношения к семейству и Андрюше, наконец этот дивный анализ ее души и ее прошлой страсти — все это выше самой восторженной оценки…»
(А. В. Дружинин, статья «Обломов». Роман И. А. Гончарова», 1859 г.)
Историк и писатель А. П. Пятковский (1859 г.):
«…Обломов… <…> представляет нам целый тип, Обломова вы встретите на каждом шагу, в той или иной одежде, под тем или другим именем — и не нужно быть Помпеем, что бы набрать их целые легионы…»
«…слово „обломовщина” стало нарицательным для обозначения жизни в ее „широких гранях”..»
(«Журнал Министерства народного просвещения», 1859)
Критик Н. А. Добролюбов (1859 г.):
«…некоторым кажется роман Гончарова растянутым. Он, если хотите, действительно растянут. <…> Никаких внешних событий, никаких препятствий… <…> никаких посторонних обстоятельств не вмешивается в роман. Лень и апатия Обломова — единственная пружина действия во всей его истории…»
«…Вы совершенно переноситесь в тот мир, в который ведет вас автор: вы находите в нем что-то родное, перед вами открывается не только внешняя форма, но и самая внутренность, душа каждого лица, каждого предмета. И после прочтения всего романа вы чувствуете, <…> что к вам в душу глубоко запали новые образы, новые типы…»
«…»Сон Обломова» и некоторые отдельные сцены мы прочли по нескольку раз; весь роман почти сплошь прочитали мы два раза, и во второй раз он нам понравился едва ли не более, чем в первый. Такое обаятельное значение имеют эти подробности, которыми автор обставляет ход действия и которые, по мнению некоторых, растягивают роман…»
«…Обломов есть лицо не совсем новое в нашей литературе; но прежде оно не выставлялось перед нами так просто и естественно, как в романе Гончарова. Чтобы не заходить слишком далеко в старину, скажем, что родовые черты обломовского типа мы находим еще в Онегине и затем несколько раз встречаем их повторение в лучших наших литературных произведениях…» (Н. А. Добролюбов, статья «Что такое обломовщина?», 1859 г.)
Писатель и критик А. И. Герцен (1859 г.):
«…длинная Одиссея какой-нибудь полузаглохшей, делящейся натуры, которая тянется, соловеет, рассыпается в одни бессмысленные подробности. <…>. Мы <…> без зевоты и отвращения не можем следить за физиологическими описаниями каких-то невских мокриц, переживших тот героический период свой, в котором их предки — чего нет — были Онегины и Печорины…»
«…время Онегиных и Печориных прошло. Теперь в России нет лишних людей, теперь, напротив, к этим огромным запашкам рук недостает. Кто теперь не найдет дела, тому пенять не на кого, тот в самом деле пустой человек, свищ или лентяй. И оттого очень естественно Онегины и Печорины делаются Обломовыми.
Общественное мнение, баловавшее Онегиных и Печориных потому, что чуяло в них свои страдания, отвернется от Обломовых…»
(А. И. Герцен, статья «Very dangerous!!!», 1859 г.)
Критик Д.И. Писарев:
«…апатия покорная, мирная, улыбающаяся, без стремления выйти из бездействия; это — обломовщина, как назвал ее г. Гончаров, это болезнь, развитию которой способствуют и славянская природа и жизнь нашего общества. Это развитие болезни проследил в своем романе г. Гончаров…»
«…Событий, действия почти нет; содержание романа может быть рассказано в двух, трех строках <…>; интерес такого романа, интерес такой жизни заключается <…> в наблюдении над внутренним миром человека…»
«…Редкий роман обнаруживал в своем авторе такую силу анализа, такое полное и тонкое знание человеческой природы вообще и женской в особенности…»
(Д.И. Писарев, статья «Роман И. А. Гончарова Обломов», «Рассвет», 1859, №10)
«…я <…> не считаю Штольца ни высокоразвитым, ни металлически твердым, ни спокойно размышляющим; все эти свойства могут быть приписаны человеку, а я не считаю Штольца за человека. Я вижу в нем довольно искусно выточенную марионетку, двигающуюся взад и вперед по произволу выточившего ее мастера. Еще гораздо искуснее марионетки Штольца выточена другая очень красивая марионетка, Ольга Сергеевна Ильинская; но жизни нет ни в той, ни в другой…»
(Д.И. Писарев, «Женские типы в романах и повестях Писемского, Тургенева и Гончарова», 1861 г.)
Критик и поэт A. A. Григорьев (1859 г.):
«…Обломов Гончарова, этот отвлеченный математический итог недостатков или дефицитов того, что автор романа называет Обломовкой…»
«..»Обломова», произведения, уже успевшего наделать много шуму, произведения огромного, но чисто внешнего художественного дарования. Весь «Обломов» построен на азбучном правиле: «возлюби труд и избегай праздности и лености — иначе впадешь в обломовщину и кончишь, как Захар и его барин»..»
«…Явился, наконец, давно жданный «Обломов». Прежде всего, он не сказал ничего нового. <…> Успех «Обломова» — что ни говорите — был уже спорный, вовсе не то, что успех «Обыкновенной истории»..’
(A. A. Григорьев, «И. С. Тургенев и его деятельность», (1859 г.)
Писатель А. П. Милюков (1860 г.):
«…С первого взгляда видно, что <…> автор хотел показать нам в Обломове последний тип, в который переродился Онегин…»
«…лень и апатия Обломова происходят не столько от воспитания, как от негодности самой его натуры, от мелкости умственных и душевных сил…»
(А. П. Милюков, статья «„Обломов”. Роман И. Гончарова», 1860 г.)
Писатель и критик Н. Д. Ахшарумов (1860 г.):
«…Давно никто не писал у нас об этом предмете так отчетливо и подробно и не входил в такие микроскопические наблюдения над сердцем женщины <…> и надо отдать автору полную справедливость, все это выточено до последней возможности…»
(Н. Д. Ахшарумов. статья «„Обломов”. Роман И. Гончарова», 1860 г.)
Рецензия в «Санкт-Петербургских ведомостях» (1859 г.):
«…[роман] возбудил при появлении своем бесконечные толки, которые не замолкли еще и теперь, когда уже прошло много месяцев со времени его напечатания, несмотря на множество разнообразных и весьма серьезных интересов, волнующих нашу эпоху. Этот роман принадлежит к числу произведений, о которых долго не перестают говорить и о которых слышатся самые противоположные суждения…»
«…Захар и Обломов выросли на одной и той же почве, пропитались одними и теми же соками; их существование связано тесными неразрывными узами; они невозможны друг без друга.<…> Заключительная сцена романа, где Штольц встречается с Захаром, просящим милостыню, проливает яркий свет на идею автора и дает всему роману трагический оттенок. Эта сцена производит на читателя страшное, потрясающее действие…»
(«Санкт-Петербургские ведомости», 1859, № 284)
Критик и литературовед Н. К. Михайловский (1960 г.):
«…[Ольга Ильинская] полюбила бы, может быть, Обломова, если бы ей удалось его переработать. Но Обломов не мог перестать быть Обломовым, а потому Ольга не только не любила, но и не могла никогда его любить. Оттого личность Ольги как-то неопределенна, непонятна. Мы не понимаем этой лихорадочной деятельности, порожденной самолюбием и подавляющей все остальные чувства в женщине…»
(Н. К. Михайловский, статья «Софья Николаевна Беловодова», 1960 г.)
Знаменитые писатели о романе «Обломов»
М. Е. Салтыков-Щедрин:
«…прочел Обломова и, по правде сказать, обломал об него все свои умственные способности. Сколько маку он туда напустил! Даже вспомнить страшно, что это только день первый! и что таким образом можно проспать 365 дней! Бесспорно, что «Сон» — необыкновенная вещь, но это уже вещь известная, зато все остальное что за хлам!… что за избитость форм и приемов! Но если нам, читателям, делается тяжко провести с Обломовым два часа, то каково же было автору проваландаться с ним 9 лет! И спать с Обломовым, и есть с Обломовым, и все видеть и видеть перед собой этот заспанный образ, весь распухший, весь в складках, как будто на нем сидел антихрист! Ведь сон-то мог и не Обломов видеть, зачем же было такую прелестную вещь вставлять в такой океан смрада? <…>
Замечательно, что Гончаров силится психологически разъяснить Обломова и сделать из него нечто вроде Гамлета, но сделал не Гамлета… Вообще Обломов на меня сделал такое же впечатление, которое делают говоруны-старички, которых так любят дамы: он раздражил мои нервы.»
(письмо М. Е. Салтыкова-Щедрина к П. В. Анненкову, 29 января 1859 г.)
Л. Н. Толстой:
«..„Обломов” — капитальнейшая вещь, какой давно, давно не было. Скажите Гончарову, что я в восторге от „Облом (ова)” и перечитываю его еще раз. Но что приятнее ему будет — это, что
„Обломов” имеет успех не случайный, не с треском, а здоровый, капитальный и не временный в настоящей публике…» (письмо Л. Н. Толстого к А. В. Дружинину, 16 апреля 1859 г.)
«…История любви и описание прелестей Ольги невозможно пошло…» (дневник Л. Н. Толстого, 10 октября 1889 г.)
Ф. М. Достоевский:
«…Обломов. Русский человек много и часто грешит против любви; но и первый страдалец за это от себя. Он палач себе за это. Это самое характеристичное свойство русского человека. Обломову же было бы только мягко. Это только лентяй, да еще вдобавок эгоист. Это даже и не русский человек. Это продукт петербургский. Он также и барич, но и барич-то уже не русский, а петербургский…» (Ф. М. Достоевский, записная книжка 1864—1865 г.)
А. П. Чехов:
«…Читаю Гончарова и удивляюсь. Удивляюсь себе: за что я до сих пор считал Гончарова первоклассным писателем? Его „Обломов” совсем неважная штука. Сам Илья Ильич —утрированная фигура, не так уж крупен, чтобы из-за него стоило писать целую книгу. Обрюзглый лентяй, каких много, натура не сложная, дюжинная, мелкая; возводить сию персону в общественный тип — это дань не по чину. Я спрашиваю себя: если бы Обломов не был лентяем, то чем бы он был? И отвечаю: ничем. А коли так, то и пусть себе дрыхнет. Остальные лица мелкие, пахнут лейковщиной, взяты небрежно и наполовину сочинены. Эпохи они не характеризуют и нового ничего не дают. <…> Ольга сочинена и притянута за хвост. А главная беда — во всем романе холод, холод, холод… Вычеркиваю Гончарова из списка моих полубогов…»
(письмо А. П. Чехова к А. С. Суворину, начало мая 1889 г.)
Это была критика о романе «Обломов» И. А. Гончарова: отзывы современников о произведении.
