 |
| «Борис Годунов». Иллюстрация Б. Зворыкина |
Драма «Борис Годунов» является одним из самых известных драматических произведений выдающегося русского поэта и прозаика А. С. Пушкина.
В этой статье представлена критика о драме «Борис Годунов» Пушкина: отзывы современников и критиков XIX-XX вв.
Все материалы по драме «Борис Годунов»Все материалы по творчеству Пушкина
Критика о драме «Борис Годунов» А. С. Пушкина
С. Шевырев:
««Полтава»» была переходом от влияния Байронова к самобытности… В «Борисе Годунове» Пушкин явился Пушкиным. Здесь, равно как и в других его позднейших произведениях, влияние Байрона миновало совершенно — и началось скорее влияние Шекспира, влияние менее опасное, потому что Шекспир духом своим более согласавался с духом нашего Пушкина, и потому еще, что влияние такого поэта, который не заключает себя в эгоизм своего внутреннего духа, а свободно властвует над человеком и природою, восприемля их в свою всеоблемлющую мысль, влияние такого поэта, как Шекспир, не может быть нисколько вредно ничьей природе, ибо не стесняет ее свободы. До конца жизни Пушкин оставался верен этому учителю, который открывал для его поприща великое грядущее.
Итак Байрон, по нашему мнению, составляет весьма вредный эпизод в свободном и полном развитии Пушкина. Разность и того и другого еще более очевидна в прозе нашего поэта, к разбору которой мы теперь переходим.»
(С. Шевырев, «Сочинения А. Пушкина», «Москвитянин», 1841 г., ч.5, №9)
М. П. Погодин:
«Он [Пушкин] обещал прочесть всему нашему кругу «Бориса Годунова», только что им конченного. <…> Какое действие произвело на всех нас это чтение, передать невозможно. До сих пор еще — а этому прошло сорок лет — кровь приходит в движение при одном воспоминании. <…>
Первые явления мы выслушали тихо и спокойно или, лучше сказать, в каком-то недоумении. Но чем дальше, тем ощущения усиливались. Сцена летописателя с Григорием просто всех ошеломила. Что было со мною, я и рассказать не могу. Мне показалось, что родной мой и любезный Нестор поднялся из могилы и говорит устами Пимена: мне послышался живой голос древнего русского летописателя. А когда Пушкин дошел до рассказа Пимена о посещении Кириллова монастыря Иоанном Грозным, о молитве иноков… мы все просто как будто обеспамятели. Кого бросало в жар, кого в озноб. Волосы поднимались дыбом. Не стало сил воздерживаться. Один вдруг вскочит с места, другой вскрикнет. У кого на глазах слезы, у кого улыбка на губах. То молчание, то взрыв восклицаний…
Кончилось чтение. Мы смотрели друг на друга долго и потом бросились к Пушкину. Начались объятия, поднялся шум, раздался смех, полились слезы, поздравления. <…>
О, какое удивительное то было утро, оставившее следы на всю жизнь! Не помню, как мы разошлись, как докончили день, как улеглись спать. Да едва ли кто и спал из нас в эту ночь: так был потрясен весь наш организм.»
(М. П. Погодин, «Из «Воспоминаний о Степане Петровиче Шевыреве»», сборник «Пушкин в воспоминаниях современников», 1998 г.)
В. Стоюнин:
«Чтобы оживить действующие лица, ему [Пушкину] нужно было угадать их образ мыслей, их сокровенные думы, язык, которым они говорили. И надо сказать, поэт-художник отлично сумели воспользоваться тем материалом, который был у него под рукою. Он изучил все доступные ему источники, указанные Карамзиным в примечаниях. Благодаря им, он мог сообщить речи каждого лица особый колорит… <…>
…Можно видеть, как пользовался поэт сырым материалом, и как его перерабатывала фантазия художника в живые образы. <…> …Его драма сделалась любимым его детищем. <…>
Публика действительно отнеслась слишком холодно к новой драме, не поняв настоящих ее достоинств и не найдя в ней того, чего ожидала от каждой трагедии. Только следующее поколение, развившее в себе эстетическое чувство на поэзии того же Пушкина, сумело оценить по достоинству его произведение…»
(В. Стоюнин, «Борис Годунов» А. С. Пушкина, под ред. В. Я. Стоюнина, СПб, изд-во Я. А. Исакова, 1871 г.)
Н. Н. Страхов:
«Пушкин не был нововводителем. Он не создал никакой новой литературной формы и даже не пробовал создавать. Он писал точно такие же элегии, послания, поэмы, сонеты, романсы, какие обыкновенно писались тогда у нас и в иностранных литературах. «Евгений Онегин» имеет форму произведений Байрона, форма «Капитанской дочки» взята с романов Вальтера Скотта, а «Борис Годунов» есть по-видимому прямой сколок с трагедий Шекспира. Чтобы убедиться, как мало было у Пушкина реформаторских стремлений в этом отношении, стоит припомнить, что на «Бориса Годунова» он смотрел как на огромное нововведение только потому, что до тех пор трагедии у нас писались в французской классической форме и что ему пришлось первому вводить шекспировскую форму.
«Борис Годунов», как известно, был раскуплен с неслыханною быстротою, но в литературе и между друзьями поэта был встречен холодом и молчанием. Так как Пушкин был твердо уверен во внутренних достоинствах своего произведения, то он приписывал его неуспех только одному — новости формы.»
(Н. Н. Страхов, «Заметки о Пушкине», сборник «Складчина», 1874 г.)
Заметка в книге «Пушкинский календарь»:
«Создавая «Бориса Годунова», Пушкин хотел дать образец народной трагедии в противовес господствовавшей тогда… трагедии придворного, классического стиля… Своим учителем на этом пути Пушкин выбрал великого английского драматурга Шекспира.
Стремление создать народную трагедию сказалось и в сюжете… и в том, как Пушкин обработал этот сюжет. В трагедии «Борис Годунов» изображается эпоха больших социальных потрясений, широких народных движений. Пушкин находил в событиях этого времени много сходного с теми европейскими и русскими событиями, которые совершались у него на глазах. <…>
…В «Борисе Годунове» отразились взгляды Пушкина на политические вопросы его времени, его общие взгляды на политическую судьбу России.
Несмотря на то что в трагедии Пушкина нет прямого осуждения монархии, напечатание трагедии встретило очень серьезные препятствия. Николай I запретил печатание «Бориса Годунова»…»
(коллектив авторов, заметка в книге «Пушкинский календарь» под ред. Б. М. Волина, 1937 г.)
С. Бонди:
«Первым законченным и изданным самим Пушкиным драматическим произведением была трагедия «Борис Годунов» (1825)… <…>
Основная тема [трагедии «Борис Годунов»] … тема революции, народного восстания… Пушкин хочет в своей новой трагедии развернуть точную историческую картину народного восстания в начале XVII века. Он хочет глубоко проникнуть в изображаемую эпоху, верно, правдиво передать ее дух, настроения отдельных групп, верно воспроизвести исторические характеры действовавших тогда лиц: царей, бояр, монархов, поляков, простого народа. Он стремится к тому, чтобы перед зрителем вставала сама подлинная жизнь, без всякой подсказки автора, даже без всякого выражения авторского мнения, его отношения к изображаемым событиям.
Поэтому-то Пушкин и выбрал драматическую форму для своего замысла: в ней отсутствует автор, он не рассказывает о событиях и не оценивает их, а сами события протекают перед зрителем, действующие лица сами говорят и действуют.
В «Борисе Годунове» Пушкин создал первую русскую подлинно реалистическую историческую драму, театральное произведение. В то же время эта пьеса сыграла крупнейшую роль в установлении реализма в нашей литературе. Рядом с «Евгением Онегиным», впервые давшим правдивый образ русской современной жизни во всей ее широте и разнообразии, в «Борисе Годунове» столько же правдиво показано русское прошлое. <…>
Пушкина упрекали современные ему (а также позднейшие) критики в том, что он неудачно выбрал героем трагедии такое лицо, как Борис Годунов, который с самого начала ведет себя как обреченный, почти не сопротивляется, не борется. Кроме того, по словам критиков, внимание зрителя и читателя двоится между двумя героями, Годуновым и Отрепьевым, и трудно сказать, кто из них настоящий герой пьесы. Эти упреки несправедливы и основаны на непонимании главной мысли пушкинской драмы. Ни Борис, ни Отрепьев не являются героями трагедии: ее герой — народ, который в конечном счете и решает судьбу всех действующих лиц. <…>
…К большому огорчению Пушкина, его трагедия не имела никакого успеха ни у читателей, ни у критиков: ни те, ни другие не сумели сразу разобраться в том обилии нового и непривычного, что давал Пушкин в своем «Борисе Годунове», и не смогли оценить все громадное значение этого замечательного произведения.
(С. Бонди, комментарии и вступительная статья к книге «Пушкин А. С. Драматические произведения», 1943 г.)
В. В. Вересаев:
«В Михайловском… Пушкин написал большую вещь, над которой работал долго и любовно, историческую трагедию «Борис Годунов». Наша литература до того времени не имела трагедий. <…> Пушкин задался целью повернуть театр на путь, продолженный Шекспиром. <…>
…В трагедии Пушкина было много такого, что при внимательном чтении должно было заставить правительство насторожиться. Прежде всего Борис, взошедший на престол через труп законного наследника, должен был напомнить об Александре I, вступившем на трон через труда убитого с его согласия императора-отца. Но и помимо этого, самодержавие — и притом не только Бориса, но и его вполне «законных» предшественников — рисовалось Пушкиным как форма правления, держащаяся насилием.»
(В. В. Вересаев, «А. С. Пушкин», 1945 г.)
Л. П. Прессман:
«Важное место в творчестве великого поэта занимают его драматические произведения и прежде всего — трагедия «Борис Годунов». <…>
Народ в трагедии Пушкина — не безликая масса, подвластная лишь воле царя и бояр. <…> Народная драма Пушкина разрушала традиции и нормы классицизма. Так, смертью царя Бориса развитие действия не заканчивается. <…> Пушкин вводит в трагедию наряду со сценами, исполненными глубочайшего драматизма, эпизоды бытовые и комические. <…>
Действие развивается динамично, стремительно. Автор решительно нарушает законы единства времени, места и действия, обязательные для произведений классицизма.
…В трагедии множество действующих лиц (от царя до простого мужика на площади). И все они — живые люди, яркие, разносторонние характеры. Каждый говорит своим «слогом», своим особым языком, соответствующим его социальному положению и обстоятельствам.»
(Л. П. Прессман, «Драматургия А. С. Пушкина», диафильм, 1982 г.)
Статья в «Пушкинской энциклопедии»:
«Борис Годунов» (1825) — трагедия из времен Смуты; действие разворачивается в феврале 1598 г., в момент избрания на царство Бориса Годунова, и в 1603-1605 гг., в последний период его царствования, омраченного борьбой с самозванцем Лжедмитрием I, захватившим русский престол в июне 1605 г., через два месяца после смерти Бориса.
Работа над трагедией велась Пушкиным в михайловской ссылке и была непосредственно связана с чтением вышедших в 1824 г. 10 и 11-го томов «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина, посвященных царствованиям Федора Иоанновича, Бориса Годунова, Федора Годунова и Лжедмитрия. В декабре 1824 г., законспектировав в рабочей тетради несколько фрагментов «Истории», связанных сюжетом будущей драмы, Пушкин сразу же приступил к записи ее плана, а затем и к созданию первых сцен. <…>
Осенью 1825 г. в письмах Жуковского начинает звучать надежда, что новое произведение Пушкина позволит его друзьям просить царя о смягчении участи ссыльного поэта. <…>
Итак, царь Борис — не просто один из русских царей. Он — первый царь, сменивший Рюриковичей… Он — от, через кого проходит слом времени. <…>
Но главное деяние Бориса связано не с политическими новшествами. Главное связано с убийством Димитрия — невинного ребенка и царственного наследника. Ценой его смерти добыв себе трон, Борис совершил беспрецедентный поступок: осуществил самочинную перемену… <…>
Борис — едва ли не идеальный правитель. Он мудрый и тонкий политик, он наделен и государственным умом, и мужеством, и хитростью в тактических вопросах; он уверенно ведет Русь к обновлению, его деятельность умножает государственную мощь страны. <…>
Борис бросил вызов своей судьбе, предопределенной традиционным укладом — с ним ему и предстоит бороться. Ему не дано иметь дело с конкретным противником. Не Самозванец является его антагонистом — не случайно они не сходятся лицом к лицу ни в одной из сцен трагедии. <…>
По Пушкину, единожды совершенное крупное историческое деяние (…убиение Димитрия Годуновым) вызывает в мире цепь следствий, не подчиняющуюся уже ничьей индивидуальной воле. <…>
…Самозванец. Этот своевольный, дерзкий авантюрист появляется в трагедии спящим и спящим же исчезает со сцены: при первом появлении пробуждается, при последнем — засыпает. Он явлен как сомнамбула, временно вызванная к бодрствованию и действованию. <…>
Отрепьев заражен своей идеей еще прежде, чем сознает ее… Он заражен ею помимо собственной воли, во сне. Последний же раз он предстает на сцене разбитым и побежденным — но засыпающим мирно и беспечно. <…>
Создавая историческую трагедию, Пушкин исследует таинственные законы истории, ее магниты и резонансы. <…>
Событийная канва пушкинской драмы, действительно, целиком и полностью восходит к «Истории государства Российского», хотя от представленной здесь хронологии событий Пушкин иногда отступает. Кроме того, трагедия настолько насыщена текстуальными заимствованиями из Карамзина, что это создает впечатление сугубой зависимости драматурга от историка. Тем не менее и в трактовке характеров, и в общей концепции истории Пушкин был не только вполне самостоятелен, но и существенно расходился с Карамзиным. <…>
Пушкин видел в событии, положившем начало Смуте, взаимодействие множества разнонаправленных исторических сил, волеизъявлений, стремлений — и воплощал их в действии драмы. <…>
Широко используя исторические сведения и документы, точно следуя за изображенными в них событиями, Пушкин в то же время считал вполне допустимым вводить в трагедию элементы художественного вымысла. Некоторые сцены и эпизоды целиком созданы творческой фантазией драматурга. К их числу относятся: диалог Василия Шуйского и Годунова о Самозванце, диалог Басманова и Годунова о местничестве, обе сцены в замке Мнишка, сцены «Ночь. Сад. Фонтан» и «Граница литовская». Наряду с историческими лицами в трагедии действуют вымышленные персонажи. <…>
Ослабленная интрига, отсутствие отчетливо выраженной борьбы, непосредственных столкновений антагонистов, умножение числа второстепенных персонажей, «эпичность» действия, смешение комического и трагического, стиха и прозы, стилевая дифференциация в речах различных… персонажей, — все эти черты поэтики «Бориса Годунова» решительно ломали канон классицистической драмы. Пушкин отказался от традиционного пятиактного строения трагедии… <…>
В «Борисе Годунове» Пушкин впервые ввел в русскую драматургию принцип неразрешенного конфликта…»
(Л. М. Лотман и М. Н. Виролайнен, статья «Борис Годунов», «Пушкинская энциклопедия. Произведения», вып.1 (буквы А–Д), СПб, 2009 г.)
Это была критика о драме «Борис Годунов» А. С. Пушкина: отзывы современников и критиков XIX-XX вв. о произведении.
Все материалы по драме «Борис Годунов»Все материалы по творчеству Пушкина
