 |
| Художник Н. Е. Муратов |
«Коняга» — это сатирическая сказка выдающегося русского писателя Салтыкова-Щедрина.
В этой статье представлен анализ сказки «Коняга» Салтыкова-Щедрина: тема, идея, суть, смысл, основная мысль произведения.
Анализ сказки «Коняга» Салтыкова-Щедрина
Л. П. Гроссман:
«В замечательной сказке «Коняга» дается такое живое ощущение русской природы, истории и народного быта, какие не всегда найдутся в обширный романах с развернутыми пейзажами и огромными толпами героев. <…>
Это, конечно, одна из выдающихся страниц русской литературы. Трагизм векового подневольного труда, оросившего своим кровавым потом безбрежные равнины «восточной Европы», нигде не передан с большей сжатостью и силой. Этот коротенький рассказ о крестьянской лошади достоин стать в ряд с первоклассными образцами нашей поэзии.»
(Л. П. Гроссман, «Салтыков-сказочник», 1925 г.)
Б. Я. Бухштаб:
«В сказке «Коняга» народ изображен в виде тощей крестьянской лошади, изнемогающей под бременем непосильного труда. Собрались посмотреть на работу Коняги его счастливые братья, бездельные и сытые Пустоплясы. Они восхищаются Конягой, — и тут Щедрин пародирует интеллигентские идеологии. Либерал хвалит «здравый смысл» Коняги, славянофил говорит, что Коняга так вынослив оттого, что «жизнь духа и дух жизни» в себе несет, народник утверждает, что Коняга в труде почерпает «ту душевную ясность, которую мы, пустоплясы, утратили навсегда!». Но эти разногласия не мешают пустоплясам хором и дружно кричать на Конягу: «Н-но, каторжный, н-но!».»
(Б. Я. Бухштаб, вступительная статья к книге «Сказки» Салтыкова-Щедрина, изд-во «ДЕТГИЗ», 1946 г.)
Я. Эльсберг:
«…Щедрин убежден в том, что русский человек духовно растет, что русский народ пробьется к сознательной и радостной жизни. В этом смысл замечательной сказки «Коняга». Мужик и коняга освободят «сказочную силу» народа — их уделом станет свободный творческий труд. <…>
Щедрин уже видел, что растет русский пролетариат, хотя и не мог еще осознать его исторической роли. <…>
Вспомним «Конягу». Здесь бездельники-пустоплясы, похаживая вокруг труженика-коняги, пустословят на его счет. Передавая болтовню пустоплясов, Щедрин подчеркнул лицемерную елейность их слога, свойственные им громкие, но пустые фразы, затуманивающие суть дела, хищнические стремления, прорывающиеся сквозь те вздорные поучения, которыми они досаждают Коняге.
А тусклым, наглым речам пустоплясов… в сказке противостоит мощный и живописный, полный напряженного раздумья и страстной убежденности язык самого великого писателя.
Средствами этого языка Щедрин создает величественную, суровую, мрачную и вместе с тем пронизанную несокрушимой верой в будущее картину «грозной, неподвижной громады полей»… Веско и прозорливо звучит щедринское слово в его раздумьях и судьбе Коняги.»
(вступительная статья Я. Эльсберга, «Рассказы, очерки, сказки», М. Е. Салтыков-Щедрин, из-во «Детгиз», 1951 г.)
А. С. Бушмин:
«Никогда не утихавшая боль писателя-демократа за русского мужика, вся горечь его раздумий о судьбах своего народа, родной страны сконцентрировалась в тесных границах сказки «Коняга» и высказалась в жгучих словах, волнующих образах и исполненных высокой поэтичности картинах.
В сказке, от начала до конца ее, звучит трагическая нота, вся сказка пропитана чувством тревоги гуманиста за судьбу подневольного труженика и чувством гнева писателя против идеологов социального неравенства.
Примечательно, что в сказке крестьянство представлено и непосредственно в образе мужика, и в параллельном образе — Коняги. Человеческий образ казался Салтыкову недостаточным для того, чтобы воспроизвести всю ту скорбную картину каторжного труда и безответных страданий, которую являла собою жизнь крестьянства при царизме.
Художник искал более выразительного образа — и нашел его в Коняге, «замученном, побитом, узкогрудом, с выпяченными ребрами и обожженными плечами, с разбитыми ногами». Коняга — символ силы народной и в то же время символ забитости, вековой несознательности.
Коняга, как и мужик в сказке о двух генералах — это громадина, не осознавшая своей мощи и причин своего страдальческого положения, это — «не умирающая, не расчленимая и не истребимая», но плененная сила.
Где выход из плена? Салтыков мучительно ищет ответа, но эти поиски не дают утешительных результатов. <…> Отсутствие близкой перспективы вызволения мужика из вековечного «плена» явилось причиной тех глубоких идейных переживаний и скорбных настроений писателя, которые отразились в сказке о многострадальном бессловесном Коняге. <…>
Главной причиной долготерпения угнетенных масс Салтыков как просветитель-демократ считал отсутствие у них политической сознательности, понимания своего значения как общественной силы. <…> Он настойчиво внушал «замученному Коняге»…что… притеснители — жестоки, но не столь могущественны, как это представляется устрашенному сознанию. <…>
Коняга — это доподлинно верный образ забитой крестьянской лошади; медведь, волк, лиса, заяц, щука, ерш, карась, орел, ястреб, ворон, чиж — все это не просто условные обозначения, не внешние иллюстрации, а поэтические образы, живо воспроизводящие облик, повадки, свойства представителей животного мира, призванного волею художника дать едкую пародию на общественные отношения буржуазно-помещичьего государства.»
(А. С. Бушмин, комментарий к разделу «Сказки», «Собрание сочинений Салтыкова-Щедрина в 20 томах», том 16 (часть 1), 1974 г.)
«Никогда не утихавшая боль писателя-демократа за русского мужика, вся горечь его раздумий о судьбах своего народа, родной страны сконцентрировались в тесных границах сказки «Коняга» и высказались в волнующих образах и исполненных высокой поэтичности картинах.
Сказка рисует, с одной стороны, трагедию жизни русского крестьянства — этой громадной, но порабощенной силы, а с другой — скорбные переживания автора, связанные с безуспешными поисками ответа на важнейший вопрос: «Кто освободит эту силу из плена? Кто вызовет ее на свет?».
В сказке о Коняге выражено стремление писателя поднять сознание народных масс до уровня их исторического призвания, вооружить их мужеством, разбудить их огромные дремлющие силы для коллективной самозащиты и активной освободительной борьбы.»
(А. С. Бушмин, статья о Салтыкове-Щедрине в книге «История русской литературы» в 4-х томах, том 3, глава 21, 1980 г.)
Э. Ф. Голлербах и В. Е. Евгеньев-Максимов:
««Коняга», собственно говоря, не сказка, а «стихотворение в прозе», не уступающее лучшим «стихотворениям в прозе» Тургенева. В основу содержания «Коняги» положена мучительная дума о тех невыносимых условиях жизни и труда, которые создал для российских «коняг», то есть трудового народа, классовый эгоизм всевозможных «пустоплясов».
Образ «Коняги» — единственный по силе выразительности не только в русской, но и в мировой литературе, образ неизбывной и необъятной трудоспособности народных масс, присущего им трудового героизма. И опять-таки плодами этой не знающей границ и пределов трудовой энергии пользуется не «коняга», а «пустоплясы»…
…только писатель, пламенно любящий свою родину и свой народ, глубоко уважающий его, мог создавать такие произведения, как «Повесть о мужике» или «Коняга».»
(«М. Е. Салтыков-Щедрин в портретах и иллюстрациях», сост. Э. Ф. Голлербах и В. Е. Евгеньев-Максимов, Ленинград, 1939 г.)
Это был анализ сказки «Коняга» Салтыкова-Щедрина: тема, идея, суть, смысл, основная мысль произведения.
