 |
| Андрей Болконский (сериал 2007 г.) |
Князь Андрей Болконский является одним из главных персонажей знаменитого романа «Война и мир» Толстого.
В этой статье представлено описание государственной деятельности Андрея Болконского в цитатах из произведения.
— Все статьи об Андрее Болконском— Все материалы по роману «Война и мир»
Государственная деятельность Андрея Болконского в романе «Война и мир»
После смерти жены князь Андрей Болконский долго не может прийти в себя. Однако со временем он все же возвращается к жизни, в нем пробуждаются силы и жажда деятельности. Князь Андрей собирается ехать в Петербург, чтобы заниматься там чем-то полезным (том 2 часть 3 глава III):
«Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решения. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда-нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни.» (том 2 часть 3 глава III)
В августе 1809 г. Андрей Болконский приезжает в Петербург. Он хочет показать императору Александру I свой проект военного устава, но не решается сделать это лично. Он дает свой проект одному старому фельдмаршалу, другу своего отца. В итоге проект Болконского попадает в руки к военному министру Аракчееву. Через несколько дней Аракчеев приглашает князя Андрея к себе на разговор:
«Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов.»
«Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом.»
««Я сам знаю, как мы невластны в своих симпатиях и антипатиях», — думал князь Андрей, — «и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.»
Министр Аракчеев объявляет Болконскому, что ему не нравится его проект, но все же он назначает князя Андрея членом комитета о воинском уставе (членом военной комиссии). Болконский соглашается работать без жалованья, безвозмездно на пользу государства (том 2 часть 3 глава IV):
«— Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? — сказал учтиво князь Андрей.
— На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, — сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. — Вот, — он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
— В какой же комитет передана записка? — спросил князь Андрей.
— В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
— Я и не желаю.
— Без жалованья членом, — повторил Аракчеев. — Имею честь. Эй! зови! Кто еще? — крикнул он, кланяясь князю Андрею.» (том 2 часть 3 глава IV)
Князь Андрей рад, что в правительстве кипит работа над разными проектами, что страну, вероятно, ждут реформы. Болконскому приятно осознавать себя частью этого движения. При этом его страстно интересуется личностью Сперанского, выдающегося деятеля своего времени. Болконский еще не знаком со Сперанским, но уже считает его таинственным и гениальным человеком:
«Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывая накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которые он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809-м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое-то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо — Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский — главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.» (том 2 часть 3 глава V)
Вскоре князь Андрей отправляется на вечер к графу Кочубею, где наконец знакомится со Сперанским:
«На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея.» (том 2 часть 3 глава V)
«Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что-то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание — он не знал. » (том 2 часть 3 глава V)
«Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.»
Во время светского вечера князь Андрей внимательно следит за каждым словом и движением своего кумира, Сперанского:
«Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.» (том 2 часть 3 глава V)
«Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, — этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово.» (том 2 часть 3 глава V)
«— Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях, — сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.» (том 2 часть 3 глава V)
Болконский видит в Сперанском живой идеал разумного и добродетельного человека. Его личность сильно впечатляет князя Андрея (том 2 часть 3 глава VI):
«Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека.» (том 2 часть 3 глава VI)
Первое время Андрей Болконский испытывает страстное чувство восхищения к Сперанскому. Это чувство похоже на то, что он раньше питал к Наполеону:
«Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда-то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пóшло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.» (том 2 часть 3 глава VI)
Сперанский, в свою очередь, видит в князе Андрее способного и умного человека, поэтому назначает его членом комиссии составления воинского устава, а также начальником отделения комиссии составления законов. Он поручает Болконскому работу над первой частью гражданского кодекса, в частности над разделом «Права лиц»:
«Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления законов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощию Code Napoléon и Justiniani {Наполеоновского кодекса и кодекса Юстиниана}, работал над составлением отдела: Права лиц.» (том 2 часть 3 глава VI)
В декабре 1809 г. Андрей Болконский продолжает работать в законодательной комиссии и тесно общаться со Сперанским:
«И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие-то проекты пишут.» (том 2 часть 3 глава XV)
«Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что́ ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.» (том 2 часть 3 глава XVI)
31 декабря 1809 г. Болконский участвует в новогоднем балу, где танцует с Наташей Ростовой. Девушка очаровывает его своей жизненной энергией. Князь Андрей понимает, что государственная деятельность все-таки не сделает его счастливее и лучше:
«Князь Андрей слушал рассказ об открытии Государственного Совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихою насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что́ государю угодно было сказать в Совете? Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований.» (том 2 часть 3 глава XVIII)
На следующий день после бала, 1 января 1810 г., князь Андрей, уже без прежнего энтузиазма, едет на обед к Сперанскому. На этот раз у него собираются его близкие приятели. В этой домашней обстановке Сперанский раскрывается перед Болконским совсем по-другому. Князь Андрей чувствует разочарование в своем кумире. Теперь поведение Сперанского кажется ему фальшивым, неестественным (том 2 часть 3 глава XVIII):
«В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comité» {в дружеском кружке (франц.)}, как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.» (том 2 часть 3 глава XVIII)
«Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что́ прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.» (том 2 часть 3 глава XVIII)
«Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своею фальшивою нотой почему-то оскорблял чувство князя Андрея.»
«Сперанский приласкал дочь своею белою рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.» (том 2 часть 3 глава XVIII)
«Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего-нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что́ делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.» (том 2 часть 3 глава XVIII)
Болконский разочаровывается в Сперанском и в целом в своей государственной деятельности. Вся эта работа в комиссиях кажется ему бессмысленной и бесполезной. Он понимает, что его проект военного устава хорош, но его не будут продвигать, потому что императору уже показали другой, очень плохой проект. Князь Андрей понимает, что способные, деятельные люди здесь не нужны. Он осознает, что его законотворческая деятельность оторвана от реальной жизни, потому что законы о правах людей хороши на бумаге, но на деле они не будут применяться, например, по отношению к крепостным крестьянам, которые так и останутся рабами. Болконскому жаль, что он потратил целых 4 месяца своей жизни на эти пустые занятия:
«Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что-то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё, что́ касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона-старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такою праздною работой.» (том 2 часть 3 глава XVIII)
Тем временем в светском обществе князь Андрей приобретает славу одного из самых деятельных, образованных и умных молодых людей:
«Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства — я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, чтó ему следовало.» (том 2 часть 3 глава XXV)
Отец князя Андрея, суровый старик Болконский, с иронией относится к государственной деятельности сына. Он говорит, что его Андрюша написал «целый волюм законов» (волюм — то есть том):
«— Кажется, писак довольно развелось, — сказал старый князь: — там в Петербурге всё пишут, не только ноты, — новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! — И он неестественно засмеялся.» (том 2 часть 5 глава III)
Спустя некоторое время Андрей Болконский делает предложение Наташе Ростовой и уезжает за границу на год. На этом заканчивается его государственная деятельность.Спустя около года, в 1812 г. князь Андрей узнает, что Сперанского ссылают из Петербурга и обвиняют в государственной измене. Князь Андрей признается, что не любил и не любит Сперанского, но все же считает, что этот человек — единственный государственный деятель, который сделал что-то хорошее в царствование Александра I. По мнению Болконского, Сперанский не совершал измены и не имел тайных отношений с Наполеоном:
«Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
— Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, — говорил князь Андрей, — и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки других; а я скажу, что ежели что-нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им — им одним… — Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. — И потомство отдаст ему справедливость, — договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.» (том 2 часть 5 глава XXI)»— Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы, — с горячностью и поспешностью говорил он. — Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость.» (Болконский о себе и Сперанском, том 2 часть 5 глава XXI)
Это было описание государственной деятельности Андрея Болконского в цитатах из романа «Война и мир» Льва Толстого.
— Все статьи об Андрее Болконском— Все материалы по роману «Война и мир»
