Аллегория Благоразумия (Аллегория Веры), Давид Тенирс Младший

В описи Эрмитажа картина получила название «Суета сует» («Vanitas vanitatis»). Варшавская уточняла свой сюжет: «Аллегория благоразумия, преодолевающего земную суету». По мнению Варшавской (уст., 1958) и Смольской (1962), изображение двух амуров внизу картины Теньера является повторением подобных фигур на картине Антониса ван Дейка «Леди Венеция Дигби в образе Благоразумия» (ок. 1633-1641) Фактически, Тенирс позаимствовал из оригинала Ван Дейка фигуры двух амуров внизу и трех ангелов вверху («леди Венеция Дигби в роли Пруденс»).

Композиция и иконография этого аллегорического портрета Ван Дейка широко использовались в живописи Теньера. Он необычен для Тенирса, так как наполнен множеством символов, характерных для эпохи барокко. Например, изображение внизу произведения прозрачного шара, обвитого змеей, является символом греха, побежденного христианской добродетелью. По словам де Йонга (1975/76), подробно изучившего иконографию аллегорического портрета Ван Дейка и эрмитажной картины Тенирса, «женщина упирается ногой в стеклянный шар, символизирующий презренный мир». Образ суетного, земного мира, отвергнутого женщиной, подчеркивается отражением окна на шаре. Ниже локтя правой руки находится череп. Это знак смерти, а другие предметы, лежащие на столе и на постаменте в правом нижнем углу (песочные часы, зеркало, шкатулка, книги, музыкальные инструменты, монеты, золотые кубки) являются атрибутами натюрморта Ваниты. Де Йонг считает, что здесь художник предлагает концепцию «веры, преодолевающей смерть».

На картине Тенирса женщина прикасается к жемчужине в серьге указательным пальцем правой руки. Левой рукой она держит жемчуг в ожерелье, которое висит у нее на шее. Ниже ожерелья видна еще одна крупная жемчужина, украшающая подвеску на груди. По словам де Йонга, этими жестами и благочестивым взглядом фигура «показывает небесам жемчужины своей веры». Речь идет о «жемчужине Евангелия» — мотиве, упомянутом в Евангелии от Матфея (13:45-46) и истолкованном Франциском де Салемом в книге «Благочестивая жизнь» (1608; перевод с французского на голландский и опубликовано в Антверпене в 1616 г.). Внизу слева два мошеннических путти, своего рода Эрос и Антерос (или Эрос и Антерот). Первый из них, Эрот, показан в виде купидона со стрелой в руке и повязкой на глазах (он воплощает образ слепой любви). Другой — близнец Купидона с крыльями бабочки — держит угасающий факел, очевидно, означающий невежество или неверие. Эрос и Антерос, символизирующие земную любовь, терпят поражение, так сказать, от женщины, представляющей христианскую веру.

В верхней части композиции видны три ангела, олицетворяющие небесную любовь. Двое из них венчают добродетельную женщину венком из цветов. Третий ангел держит горящий факел, что, по словам Чезаре Рипа, означает «просветление ума через веру». Согласно Рипе, «святая вера» воспринимается через слух, о чем свидетельствует нарисованная Теньером «евангельская жемчужина» в ухе женщины, слушающей голос небес. Тенирс, несомненно, имел в виду «Иконологию» Чезаре Рипы (1593 г.), опубликованную на голландском языке Дирком Персом в 1644 г.

Варшавская (уст., 1958) датировала эрмитажную картину 1640-1650-ми годами. По нашему мнению, работа была закончена в начале 1650-х гг. В 1635 и 1651 годах Тенирс посетил Лондон, где он, возможно, видел версию знаменитого портрета леди Дигби работы Ван Дейка или гравюру с него. После второго приезда в Лондон художник создал не копию картины, а собственную вариацию на тему Ван Дейка, причем не в портретном жанре, а в виде абстрактного аллегорического образа.

«Иконология» Чезаре Рипы была источником для многих европейских художников того времени. В качестве иконографической параллели с картиной Тенирса можно рассматривать работу голландского художника Вермеера из Делфта «Аллегория веры» (1671-1674, Метрополитен-музей, Нью-Йорк). Тенирс и Вермеер интерпретировали индивидуальные особенности аллегории веры каждый по-своему. Вермеер больше, чем Тенирс, следовал указаниям Рипы. Тенирс гораздо свободнее обошелся с эмблематической моделью, поэтому нет необходимости переименовывать эрмитажную картину «Аллегория веры», как это сделал де Йонг в своей статье, но представляется вполне правомерным дать ей это название в качестве подзаголовка.