«Экслибрис» Константина Андреевича Сомова – это поразительное сочетание тонких линий и объемных элементов старинных форм, словно происходящих из их плинтуса, который мановением руки автора превращается в неповторимый и узнаваемый дизайнерский знак, полный символов и загадок.
Небольшое отступление: экслибрис – это своего рода закладка права собственности, которая говорит о том, что данное издание принадлежит определенному лицу. Чаще всего экслибрис представлял собой шрифт
или художественная форма, нанесенная на бумажную этикетку, которая, в свою очередь, приклеивается к внутренней части самолета.
«Экслибрис» Сомова был создан в 1906 году и представлял собой художественную версию инициалов. По стилю и дизайнерскому решению его можно отнести к символистскому течению. Это многоструктурная и симметрично замкнутая форма, в центре которой инициалы самого Сомова.
Нижние и боковые соединения выполнены в виде маленьких жемчужных кругов рядом друг с другом и таким образом создают динамичные линии. Местами эти линии как бы переплетаются лозами продольных полос, которые, тонкие снизу и сбоку, переходят в верхнюю часть экслибриса, заметно утолщаются и постепенно перерастают в объемные лепные куски. Такие формы, также переплетаясь друг с другом, создают своеобразный колпак экслибриса, напоминающий фронтон неправильной формы.
Главной чертой этого экслибриса, характерной и для всей остальной графики Сомова, является пышная орнаментальность, игра теней, а также работа со шрифтом.
Нельзя сказать, что эта работа имеет какой-то скрытый смысл: нет, скорее, это всего лишь линии и образы, мелькающие в воображении одаренного художника, в один момент слившиеся в причудливые формы, а затем воплотившиеся на бумаге. Хотя, с другой стороны, форма имеет значение, слишком часто экслибрисы являются так или иначе отражением авторских мыслей, характера и внутреннего эмоционального состояния.
Так что вполне возможно, что разнообразие деталей и буйство форм в этом экслибрисе выражают внутреннюю сущность Сомова. Оригинальность, многоплановость, пышность, но в то же время – явное стремление к симметрии – вот те черты, которые автор не раз показывал зрителю в своих произведениях. А если так, то почему бы его личному и неповторимому эстетическому знаку не впитать в себя такие закономерности?
