Описание картины:
Внизу на лицевой стороне иконы греческая надпись: «. в лето от Адама 7180, а от Рождества Христова 1671, окт город Москва…». Открыт в 1927-1928 гг. Поступил из Гатчинского дворца-музея в 1925 г. Государственный Русский музей.
Симон Ушаков был одной из центральных фигур русской культуры XVII века. Известность ему принесли не только работы художника, но и разнообразная деятельность педагога, теоретика и организатора. Много лет Ушаков руководил оружейной палатой в Москве, которая в то время была главным художественным центром страны.
Одно из типичных произведений Симона Ушакова, икона «Троица», создана им в период творческой зрелости. В качестве основной композиционной схемы, главным образом в построении центральной группы ангелов, Ушаков использовал знаменитую «Троицу» Андрея Рублева. Но в то же время он изменил весь дух и смысл настолько, что зритель вместо сходства почувствует разницу между двумя одноименными произведениями. Главный пафос «Троицы» Ушакова — создание видимости материального, предметного мира. На массивных резных табуретах сидят ангелы с грузными фигурами и объемными расписными лицами. Стол густо заставлен разнообразной утварью – золотыми и серебряными пиалами, высокими стаканами и тарелками, напоминающими настоящие изделия русских мастеров XVII века. Дерево с густой листвой возвышается на склоне круглого холма, а архитектурное сооружение имеет вполне конкретные формы и изображено в линейной перспективе. Обращаясь к традиционному сюжету и сохраняя композиционную схему, а также старые приемы передачи складок одежды, художник XVII века в основном переосмысливает образ. Подчеркивая бытовые моменты, усиливая материальную интерпретацию, он тем самым придает иконе светский характер и в то же время лишает ее той одухотворенности и философского звучания, которые составляют сущность творчества Рублева. Особенно ярко это проявляется в трактовке лиц, выполненных объемно, с применением светотени, мелких штрихов, облегающих форму. Светлые с ровным румянцем, столь же спокойные, в них нет напряженной внутренней жизни, они лишены поэтической одухотворенности.
Двойственность сказывается и на стиле самой иконы, сочетающей в себе разные принципы построения перспективы. Архитектурный фон, по-видимому, заимствован с картины Веронезе «Пир Симона-фарисея», известной художнику, вероятно, по гравюре. Правильная и четкая перспектива с намеком на передачу освещения вступает в диссонанс с изображением стола, показанного в традиционной обратной перспективе, и с фигурами ангела, помещенными на иконе вне реального пространства. Эта попытка соединить традицию иконописи с новым укладом, идущим от западного искусства, является одним из шагов перехода к новой живописи, характерной уже для следующего этапа в истории русского искусства.
