 |
| С. Бондар. Портрет Н. Г. Чернышевского |
Роман Н. Чернышевского «Что делать?» вышел в печать в 1863 году и сразу привлек огромное внимание публики и критиков. Вряд ли какое-то еще произведение русской литературы вызвало столь бурную реакцию в обществе. В этой статье представлена критика о романе «Что делать?» Чернышевского, отзывы современников о произведении.
— Все материалы по роману «Что делать?»
Критика о романе «Что делать?» Чернышевского
В. Гаевский:
«Давно не являлось произведения, которое было бы прочитано с большим любопытством и возбуждало бы более толков, как роман Чернышевского…»
(В. Гаевский, статья «Новые люди. «Что делать?» Роман Н. Чернышевского», журнал «Модный магазин», 1863 г., № 14)
Н. С. Лесков (под псевдонимом Николай Горохов):
«Роман г. Чернышевского — явление очень смелое, очень крупное и, в известном отношении, очень полезное. <…>
Я не могу сказать о романе г. Чернышевского, что он мне нравится или что он мне не нравится. Я его прочел со вниманием, с любопытством и, пожалуй, с удовольствием, но мне тяжело было читать его. Тяжело мне было читать этот роман… <…> …просто потому, что роман странно написан и что в нем совершенно пренебрежено то, что называется художественностью. <…> Роман г. Чернышевского со стороны искусства ниже всякой критики; он просто смешон. <…>
Г. Чернышевский очень благоразумно оговорился, что он не художник и за художеством не гонится… <…>Автор романа вывел людей, которые трудятся до пота, но не из одного желания личного прибытка. <…> Они сходятся по собственному влечению, без всяких гадких денежных расчетов: любят некоторое время друг друга, но потом, как это бывает, в одном из этих двух сердец загорается новая привязанность, и обету изменяют. Во всех бескорыстие, уважение к взаимным естественным правам, тихий верный ход своею дорогою, никому не подставляя ног… <…> Такие люди нравятся автору романа, и, познакомясь с деятельностью этих людей, «проницательный читатель» получает от него ответ на вопрос, что делать желает г. Чернышевский?Такие люди очень нравятся мне, и я нахожу очень практичным делать в настоящее время то, что они делают в романе г. Чернышевского. <…> «Новые люди» г. Чернышевского, которых, по моему мнению, лучше бы назвать «хорошие люди», не несут ни огня, ни меча. Они несут собою образчик внутренней независимости и настоящей гармонии взаимных отношений. <…>
Стало быть, что же делать? По идее г. Чернышевского, освободиться от природного эписиерства*, откинуть узкие теории, не дающие никому счастья, и посвятить себя труду на основаниях, представляющих возможно более гармонии, в ровном интересе всех лиц трудящихся. Г-н Чернышевский, как нигилист… <…> …заставляет пробовать: как лучше, как удобнее? <…>…г. Чернышевский заставляет делать такое дело, которое можно сделать во всяком благоустроенном государстве, от Кореи до Лиссабона. Нужно только для этого добрых людей, каких вывел г. Чернышевский, а их, признаться сказать, очень мало.»(*эписиерство — узость взглядов, торгашество)(Н. С. Лесков (под псевдонимом Николай Горохов), «Н. Г. Чернышевский в его романе «Что делать?». «Северная пчела», 1863 г., № 142)
П. Цитович:
«За 16 лет пребывания в университете мне не удалось встретить студента, который бы не прочел знаменитого романа еще в гимназии; а гимназистка 5-6-го класса считалась бы дурой, если б не ознакомилась с похождениями Веры Павловны. В этом отношении сочинения, например, Тургенева или Гончарова — не говоря уже о Гоголе и Пушкине — далеко уступают роману «Что делать?»…»
(П. Цитович, «Что делали в романе «Что делать?», Одесса, 1879 г., стр. V)
П. Капнист:
«Несмотря на всю бедность своего практического идеала и на отсутствие всяких художественных достоинств, роман Чернышевского имел большое влияние даже на внешнюю жизнь некоторых недалеких и нетвердых в понятиях о нравственности людей, как в столицах, так и в провинциях… Были примеры, что дочери покидали отцов и матерей, жены — мужей, некоторые шли даже на все крайности, отсюда вытекающие, появились попытки устройства на практике коммунистического общежития в виде каких-либо общин и ремесленных артелей. Всего же хуже то, что все эти нелепые и вредные понятия нашли себе сочувствие, как новые идеи, у множества молодых педагогов…»
(П. Капнист, «Собрание материалов о направлении различных отраслей русской словесности», 1865 г., стр. 182).
В. И. Аскоченский:
«Туда их, под строжайший надзор, на монастырский хлеб и воду, копанье гряд и другую черную работу, с непременным обязательством учиться, богу молиться и бывать при каждом богослужении; туда, в исправительные заведения этих эмансипированных супругов, да засадить на урочную работу, да не давать ни ecть, ни пить, пока они не выработают себе на дневное пропитание и пока не выйдет из головы эмансипированная дурь. А если и этим не проймешь, то есть дорога и подальше… Долго ли мы будем с ними церемониться и гуманничать…»
(В. И. Аскоченский, «Домашняя беседа», 1864 г., № 8, стр. 212—213)
Д. И. Писарев:
«…г. Чернышевский создал произведение в высшей степени оригинальное и чрезвычайно замечательное. Достоинства и недостатки этого романа принадлежат ему одному; на остальные русские романы он похож только внешнею своею формою: он похож на них тем, что сюжет его очень прост и что в нем мало действующих лиц. На этом и оканчивается всякое сходство. Роман «Что делать?» не принадлежит к числу сырых продуктов нашей умственной жизни. Он создан работою сильного ума; на нем лежит печать глубокой мысли. Умея вглядываться в явления жизни, автор умеет обобщать и осмысливать их. <…>
Тот ряд поступков, который был со стороны Лопухова совершенно логичен и необходим в отношении к таким людям, как Вера Павловна и Кирсанов, становится нелепым и смешным, если мы на место Веры Павловны поставим пустую барыню с чувствительным сердцем, а на место Кирсанова столь же пустого вздыхателя с пламенными страстями. Лопухов не стал бы поступать нелепо и смешно. Он вовсе не похож на Дон-Кихота и всегда сумеет понять, что ветряная мельница — не исполин и что бараны — не рыцари. Новые люди только в отношениях между собою развертывают все силы своего характера и все способности своего ума; с людьми старого типа они держатся постоянно в оборонительном положении, потому что знают, как всякий честный поступок в испорченном обществе перетолковывается, искажается и превращается в пошлость, ведущую за собою вредные последствия. Только в чистой среде развертываются чистые чувства и живые идеи; давно уже было сказано, что не следует вливать вино новое в мехи старые, и эта мысль так же верна теперь, как была верна две тысячи лет тому назад. <…>
Лопухов, Кирсанов и Вера Павловна, являющиеся в романе «Что делать?» главными представителями нового типа, не делают ничего такого, что превышало бы обыкновенные человеческие силы. Они — люди обыкновенные, и такими людьми признает их сам автор; это обстоятельство чрезвычайно важно, и оно придает всему роману особенно глубокое значение. <…>Указывая на Лопухова, Кирсанова и Веру Павловну, г. Чернышевский говорит всем своим читателям: вот какими могут быть обыкновенные люди, и такими они должны быть, если хотят найти в жизни много счастья и наслаждения. Этим смыслом проникнут весь его роман… <…>Желая убедительнее доказать своим читателям, что Лопухов, Кирсанов и Вера Павловна действительно люди обыкновенные, г. Чернышевский выводит на сцену титаническую фигуру Рахметова, которого он сам признает необыкновенным и называет «особенным человеком». Рахметов в действии романа не участвует, да ему в нем нечего и делать; такие люди, как Рахметов, только тогда и там бывают в своей сфере и на своем месте, когда и где они могут быть историческими деятелями; для них тесна и мелка самая богатая индивидуальная жизнь; их не удовлетворяет ни наука, ни семейное счастие; они любят всех людей, страдают от каждой совершающейся несправедливости, переживают в собственной душе великое горе миллионов и отдают на исцеление этого горя все, что могут отдать.»
(Д. И. Писарев, статья «Мыслящий пролетариат», 1865 г.)
Н. Соловьев:
«Самый естественный исход этой трагикомедии есть любовь ее к Рахметову и жизнь сообща с ним, с Кирсановым и своим первым мужем…»
(Н. Соловьев, журнал «Эпоха», 1864 г., № 1 2, стр. 16)
Н. Н. Страхов:
«…этот роман и написан с удивительным жаром, и удивительно верен самому себе. Вот почему, читая его, нельзя не чувствовать, что автор фанатически увлечен своею мыслью, что он верит в нее вполне, безусловно.Какая же эта мысль? В чем состоит эта господствующая идея? Она состоит в мысли о счастии, в представлении благополучной жизни. Роман учит, как быть счастливым.
На нем надписано: из рассказов о новых людях. Можно было бы совершенно верно заменить: из рассказов о счастливых людях, которые до того умны, что умеют всегда счастливо устроить свою жизнь. И в самом деле, они удивительно счастливы. Известно, что жизнь человеческая подвержена многоразличным бедствиям и страданиям, что жить на свете трудно. Новым людям жизнь легка; весь роман, в котором они изображены, состоит из рассказа о том, как искусно они умеют избегать всякого рода неудобств и несчастий. Например — неудобство, которое составляет канву всего романа, заключается в том, что жена одного из героев, Лопухова, влюбляется в его приятеля, Кирсанова. Случай весьма обыкновенный и обыкновенно проносящий с собою не мало тревог и затруднений. Но у новых людей дело обходится благополучно в высочайшей степени. Лопухов совершает фальшивое самоубийство и тайком уезжает заграницу. Таким образом его жена получает возможность вступить в законный брак с Кирсановым. Сам же Лопухов богатеет в Америке, приезжает в Петербург под видом американца и находит себе здесь другую, новую подругу жизни.Вообще, несчастий и неудач в романе не полагается. Неудачи бывают только временные, которые в конце концов завершаются полнейшею удачею. Единственные несчастия, упоминаемые в романе, кажется, были те, которые случались с девушками в мастерской Веры Павловны Лопуховой. <…> Но и эти беды оказывались не бедами.»(Н. Н. Страхов (псевдоним Косица), статья «Счастливые люди», «Библиотека для чтения», 1865 г., апрель)В. Гаевский:
«В нашей литературе еще не было высказано такого горячего сочувствия к судьбам женщин, как в романе г. Чернышевского, сочувствия, источником которого служило не поэтическое раздражение, а светлый, гуманный и практический взгляд, выработанный наукою и обществом…»(В. Гаевский, статья «Новые люди», «Модный магазин», 1863 г., №14)
Рецензия в газете «Народное богатство»:
«Всякое назначение на общественную деятельность женщины мы будем постоянно встречать сочувствием… <…>Еще с большим сочувствием мы встречаем популярно изложенные экономические начала женского общественного труда, и слава вам, г. Чернышевский, что вы этот важный вопрос задели в чисто литературной статье… <…>От души желаем читателям нашим обратиться к «Современнику» за настоящий год, и если кто не прочел еще романа г. Чернышевского, тому предлагаем его прочесть…»(рецензия в газете «Народное богатство», 1863 г., №102)
М. Н. Катков:
«Но вот перед нами роман Чернышевского. Он изображает фундаментальный слой, первую формацию нигилизма. Гимназисты ли это? Тут на первом плане ученый молодой человек Кирсанов, питомец Петербургской медико-хирургической академии, доктор медицины, которого «всякая болезнь боится», физиолог, одобренный Клодом Бернаром (непременно, конечно, Клодом Бернаром), наконец, профессор, по государственной табели о рангах состоящий в пятом классе и в оном немедленно утверждаемый. Какой же это гимназист? Это полный наш ученый, хотя в сущности, наверное, недоучка! Иерей Мерцалов также, конечно, не из этого сорта: он преподаватель Закона Божия в одном из петербургских институтов и, наверное, с успехом окончил курс в преобразованной графом Киселевым древней семинарии. Супруга генерала, тогда еще с некоторой осторожностью примыкавшая к нигилистическому кругу, тоже, конечно, не из гимназистов. Не гимназист и Вера Павловна, познавшая в браке и без оного двух мужей и бывшая, согласно роману, первым русским медиком-женщиной. Можно, наверное, назвать недоучкой, но отнюдь не гимназистом, и Лопухова, так усердно работавшего с Кирсановой над нервной системой, которого голова была «набита книгами да анатомическими препаратами», составляющими, как выражается автор «Что делать?», «самую милую приятность, самую сладостнейшую пищу души для хорошего медицинского студента» Лопухова, который только по собственному нежеланию не сделался профессором, в каковые его прочили в академии. <…>И теперь, как прежде, беда именно в том, что Кирсановы могут быть профессорами, Мерцаловы — иереями, их приятели — мировыми судьями, членами судов, полковниками генерального штаба, тайными советниками (благо их тысяча и один, как ночей Шехерезады).»
(М. Н. Катков, «Московские ведомости», 1879 г., № 153)
П. А. Кропоткин:
«Для русской молодежи повесть была своего рода откровением и превратилась в программу… Ни одна из повестей Тургенева, никакие произведения Толстого или какого-либо другого писателя не имели такого широкого и глубокого влияния на русскую молодежь, как эта повесть Чернышевского: она сделалась своего рода знаменем для русской молодежи…»
(П. А. Кропоткин, «Идеалы и действительность в русской литературе», 1907 г.)
Г. В. Плеханов:
«В чем заключалась тайна колоссального, неслыханного успеха «Что делать?»? Именно в характере его тенденции, в полной своевременности распространения у нас высказанных автором мыслей. Сами по себе мысли эти были не новы, Чернышевский целиком взял их из западноевропейской литературы. Проповедью свободных и, главное, искренних, честных отношений в любви мужчины к женщине гораздо раньше его занималась Жорж Занд во Франции. <…> Ошибочно было бы рассматривать этот роман исключительно только как проповедь разумных отношений в любви. Любовь Веры Павловны к Лопухову и Кирсанову — это только канва, по которой располагаются другие, более важные мысли автора. Мы уже говорили об ассоциациях, заведенных Верой Павловной. Заставляя ее браться за эту деятельность, автор хотел указать своим последователям на практические задачи социалистов в России. В снах Веры Павловны яркими красками рисуются социалистические идеалы автора. Картина социалистического общежития нарисована им целиком по Фурье. Чернышевский не предлагает читателям ничего нового. Он только знакомит их с теми выводами, к которым давно уже пришла западноевропейская мысль. Здесь опять приходится заметить, что взгляды Фурье уже в сороковых годах известны были в России. За фурьеризм судились и были осуждены «Петрашевцы». Но Чернышевский придал идеям Фурье небывалое до тех пор у нас распространение. Он ознакомил с ними широкую публику.»
(Г. В. Плеханов «Н. Г. Чернышевский», 1910 г.)
А. М. Скабичевский:
«…всюду начали заводиться производительные и потребительные ассоциации, мастерские швейные, сапожные, переплетные, прачечные, коммуны для общежития, семейные квартиры с нейтральными комнатами и пр. Фиктивные браки с целью освобождения генеральских и купеческих дочек из-под семейного деспотизма в подражание Лопухову и Вере Павловне сделались нередким явлением жизни, причем редкая освободившаяся таким образом не заводила швейной мастерской и не разгадывала вещих снов, чтобы вполне уподобиться героине романа…»
(А. М. Скабичевский, «Литературные воспоминания», 1928 г.)
А. П. Скафтымов:«В русской литературе XIX века не существует другого литературного произведения, которое по силе общественного воздействия могло бы сравниться с романом «Что делать?».»
(А. П. Скафтымов, статья «Художественные произведения Чернышевского, написанные в Петропавловской крепости», 1939 г.)
Это была критика о романе «Что делать?» Н. Г. Чернышевского, отзывы современников о произведении.
— Все материалы по роману «Что делать?»
