 |
| Художник И. Гуганава |
Повесть «Портрет» относится к числу ранних произведений Н. В. Гоголя.
В этой статье представлен анализ повести «Портрет» Гоголя: суть и смысл, идея и главная мысль, темы и проблемы произведения.
Анализ повести «Портрет» Гоголя
(из книги Д. Н. Овсянико-Куликовского (из книги «Гоголь в его произведениях: к столетию рождения великого писателя. 1809-1909», 1909 г.).
«…основной недостаток раннего творчества Гоголя: отсутствие экономии в приемах и средствах художественного письма. Это какой-то разгул острословия, производящий невыгодное впечатление словоохотливости и балагурства… <…> Избыток черт и красок производит эффект надуманности, — читатель чувствует, что художник намеренно ведет его куда-то и при этом слишком настойчиво подсказываете ему какой-то вывод, — и это мешает натуральному, самопроизвольному возникновению мысли из образа.
Этот недостаток чувствуется местами и в повести «Портрет», например, в том месте II-й части, где молодой художник, рассказывающий историю своего отца, увлекся описанием Коломны.
За вычетом таких и еще другого рода дефектов, повесть «Портрет» представляет собою одно из значительнейших по замыслу и замечательнейших по исполнению произведений Гоголя. В ее основу легли усвоенное Гоголем романтическое воззрение на искусство и высокая оценка призвания «истинного» художника, который должен быть человеком не от мира сего и служить искусству, как святыне. <…>
Художник не должен подчиняться моде и вкусам «толпы», публики, особливо великосветской; он не должен, под опасением погубить свой таланта, гоняться за мишурным успехом, дешевой популярностью, этим сомнительны м суррогатом славы. Рано или поздно он почувствует всю суетность и всю фальшь своих успехов и поймет, что гонялся за призраком. Он убедится, что «слава не может дать наслаждения тому, кто украл ее, а не заслужили: она производить постоянный трепет только в достойном ее». Напрасно также будете, искать он утешения и услаждения в деньгах. Рано или поздно наступит пресыщѳние, и он с ужасом уразумеет, что на преходящие, эфемерные блага он променял высший удел, на который когда-то имел право, удел, суливший ему величайшее счастье, можно сказать, блаженство творчества.
В искусстве художник обретает душевное успокоение, внутренний мир, и в его созданиях примирены противоречия жизни, стерта ее грязь и пошлость, и просветлены все ее темные стороны. Искусством человечество примиряется с самим собою и с жизнью.
По для того, чтобы искусство могло выполнить эту миссию, оно должно быть «истинным» искусством, свободным от всех соблазнов, от всякой корысти, суеты мирской, и не вовлекаться в сутолоку страстей и борьбы. Оно, по самой природе своей, не от мира сего, и когда его вовлекают в гущу жизни, оно принижается, искажается, становится «низким» ремеслом, а кроме того, оно, изображая зло живо и натурально, как оно есть, как изображены глаза на фатальном портрете ростовщика, только содействует распространению зла, отравляет души соблазном греха, разжигает дьявольской прелестью изображения дурные страсти и порочные наклонности.
Давно известна двойственная природа искусства: в нем небесное борется с земным, которое, в чарующем художественном преображении, становится адским. Вот именно все это «земное», греховное, «адское» Гоголь вычеркивает из сферы «истинного» искусства; художник в ту минуту, когда он писал портрет ростовщика и воспроизводил его дьявольские глаза, по мысли Гоголя, не был «истинным» художником: он не просветил лица, не претворил исчадия ада в высокое создание искусства, оставив это исчадие таким, каким оно было в действительности. Он переступил через границу, отделяющую искусство от жизни, и просто перенес «жизнь» на полотно: на портрете глаза глядят как живые, как слишком живые, как будто ростовщик не весь умер, словно частица его души продолжает жить в очах портрета. Гоголь думает, что это не искусство, по крайней мере, не «истинное» искусство… <…>
Великий юморист и тонкий наблюдатель пошлой стороны души и жизни человеческой, он вместе с тем был и великий лирик, в душе которого слагались вдохновенные гимны в то время, когда еще не сошла с уст саркастическая улыбка, и глаза еще искрились веселым или лукавым юмором. В его смехе было много веселости и много грусти. По своей душевной организации он был меланхолик и ипохондрик, но только таящий в глубине души неисчерпаемый родник добродушного смеха и беззаботной шутки. Но всего значительнее были противоречия его ума: это был сильный, острый, проницательный, критический ум, и в то же время это был ум мистически-настроенный, обуреваемый суеверными страхами, неспособный освободиться от гнета традиционных понятий. При огромной силе, это был ум темный и в этой своей темноте — пугливый…
Такая сложная и странная душевная организация являлась почвою, весьма благоприятною для прозябания и болезненных всходов тех мыслей и чувств, какие с конца 30-х годов овладевали душою великого писателя, и которые получили столь яркое выражение в повести «Портрет».
Здесь тесно сплетены в один клубок все мудреные проблемы,занимавшие Гоголя: …проблема зла, как порождения «злого духа», дьявола, с которым человек должен бороться не только моралью и религией, но и искусством; проблема пошлости, которая рисуется как болотная тина человеческой жизни, особливо благоприятная для распространения зла, как своего рода дьявольское наваждение или паутина, которою злой дух опутывает людей; проблема страстей, как порождения той «нечистой силы»; наконец, постоянно занимавший Гоголя вопрос о психологии русского человека с ее неустойчивостью, столь благоприятною для тех же козней злого духа. <…>
О проблеме зла… здесь, в «Портрете», она дана в той мистической… форме, в какой она и представлялась уму Гоголя. И надо отдать справедливость великому поэту …суеверие …здесь силою художественности представлено так, что может заинтересовать человека, свободного ото всех суеверий. Для него демонический ростовщик с ужасными глазами (в сущности, просто «восточный человек» в халате) явится удачным символом идеи зла и живучести зла, а также и той мысли, что искусство, когда им злоупотребляют, можѳт служить орудиѳм зла, обольщая умы, развращая, потворствуя низменным инстинктам и грубым страстям. Художественное творчество есть оружие обоюдоострое и опасное, и люди издавна привыкли играть им. <…>
Художественный смех… составлял главную силу Гоголя. В смягченной форме он слышится и в повести «Портрет», где не обойдена пошлая сторона жизни. Вспомним мастерской рассказ о том, как опошлился художник Чартков, и те места, где он пишет портрет великосветской барышни.
Вообще в повести, при всем ее мрачном колорите, разбросано немало юмористических штрихов, и чувствуется сдержанный, подавленный смех писателя, в то время как он, с серьезной миной, рассказывает «страшную» сказку. А сказка, в самом деле, вышла страшная. И самое страшное в ней— это трагедия падения Чарткова, трагедия его поздних сожалений и всепожирающей страсти, овладевшей его душою, — зависти. Психология «русского человека» , как она рисовалась Гоголю, отмечена в повести лишь мельком, попутно. <…>
Слабость сдерживающей воли, отсутствие самообладания и внутренней дисциплины, недостаток, по мысли Гоголя, вообще свойственный «русскому человеку», положен в основание психологии Чарткова.»
(Д. Н. Овсянико-Куликовский, «Гоголь в его произведениях: к столетию рождения великого писателя. 1809-1909», 1909 г.)
Это был анализ повести «Портрет» Гоголя: суть и смысл, идея и главная мысль, темы и проблемы произведения, анализ персонажей и т.д.
