 |
| Художник Н. Рерих. Поход князя Игоря |
Цвет имеет глубокое художественное значение и играет важную роль в «Слове о полку Игореве».
Ниже представлен анализ роли и значения цвета в «Слове о полку Игореве».
— Все материалы по «Слову о полку Игореве»
Роль цвета в «Слове о полку Игореве»
(Л. В. Соколова, статья «Цвет в «Слове»» // «Энциклопедия «Слова о полку Игореве» «. Т. 5. — 1995)
«Цвет занимает важное место в поэтической системе «Слова о полку Игореве». Представление о цвете автор дает, во-первых, прилагательными, обозначающими цвета: багряный, белый, бусый*, зеленый, серый, сизый**, черный, черленый. Бусый, серый и сизый — смешанные цвета, остальные — чистые, «локальные».
В роли определений, обозначающих цвет, в «Слове о полку Игореве» выступают также отпредметные прилагательные: серебряный, золотой, жемчужный, кровавый, которые прямо указывают на цвет только в переносном значении (кровавые зори, серебряные берега, струи реки, седина), а в других случаях — опосредованно.
Кровавые берега и кровавая река — это залитые кровью, а значит, красные от крови. «Серебряное» стружие — сделанное из серебра, но этот эпитет употреблен в ряду цветообозначающих прил.: белая хоругвь, черленая челка, черленый стяг, что делает и его цветообозначением.
Эпитет золотой (а также злаченый, златоверхий и т. п.) обозначает в «Слове о полку Игореве» «княжеский», так как золото — это княжеский атрибут. Но с ним связано через цвет понятие о ярком свете, подобном солнечному, в одном случае автор «подсказывает» это читателю: Всеволод «посвечивает» своим золотым шлемом.
Метафора «жемчужная душа» построена на сравнении чистой души князя, в одиночестве умирающего на поле битвы, с чистой, светлой, перламутровой белизной жемчуга. Интересно, что блеск «жемчужной» души не противопоставляется в «Слове» «мрачному» телу, а сочетается с блеском «золотого ожерелья» (гривна, знак княжеского достоинства) на шее князя.
Художественную функцию цвета в «Слове» исследователи связывают с оценочной характеристикой «положительный — отрицательный».
По мнению М. В. Пименовой, положительная оценка связана в «Слове» со светлыми тонами, а отрицательная — с темными. Ё. Накамура считает, что в «Слове» «свет и теплый колорит, то есть золотой и красный, представляют положительные ценности, а тьма и холодный колорит, то есть черный и синий, обозначают отрицательные ценности» («Слово…» и «Повесть…». 1988. С. 89).
Схема Пименовой ошибочна в принципе, поскольку разделить хроматический цвет на светлые и темные невозможно: многие из них имеют как светлые, так и темные оттенки, например, красный, который исследовательница относит, как и багряный, к светлым тонам.
Попытка Накамуры связать теплый колорит с положительной оценкой, а холодный — с отрицательной непродуктивна, поскольку верна лишь по отношению к названным исследователем цвету. В эту схему не укладываются зеленый, серебряный, сизый, серый, относящиеся к «холодным» цветам, но связанные с положительной оценкой.
XX
Сводить цветовую палитру «Слова». к простому противопоставлению их как светлых и темных или теплых и холодных — значит обеднять художественное значение цвета в «Слове».
Каждый цвет в слове важен сам по себе и имеет свое значение, закрепленное за ним в символической системе традиционной народной культуры.
В частности, цвет — один из элементов, при помощи которых создается языческая модель мироустройства. Каждая из космических сфер имеет «свой» цвет: небесная область богов — белого цвета, земная область людей, мир жизни — красного цвета (природный мир Земли символизировал зеленый цвет), нижний мир делился на водные глубины — синего цвета, и подземный мир, преисподнюю — черного цвета. Не случайно поэтому обитающая в нижнем мире «нечистая сила» — синего и черного цвета. Это представление нашло отражение и в христианской литературе. В Житии Прокопия Устюжского, например, «темные силы демонов» «видением черны и сини».
Цветовая символика была усвоена византийской культурой, в которой, по словам В. В. Бычкова, пурпурный — цвет божественного и императорского достоинства; красный — цвет пламенности, огня, как карающего, так и очищающего, это цвет «животворного тепла», а следовательно, символ жизни, он же — и цвет крови; белый часто противостоит красному, как символ божественного света. Со времен античности белый цвет имел значение чистоты и святости, отрешенности от мирского (цветного), устремленности к духовной простоте и возвышенности; черный цвет в противоположность белому воспринимался как знак конца, смерти. В иконописи только глубины пещеры — символа могилы, ада — закрашивались черной краской; зеленый цвет символизировал юность, цветение. Это типично земной цвет; он противостоит в изображениях небесным и «царственным» цвет — пурпурному, золотому; синий и голубой воспринимались в византийском мире как символы трансцендентного мира.
В «Слове о полку Игореве» одни и те же цветовые эпитеты используются и как простое цветообозначение, и с символическим подтекстом. Художественные функции цветовых эпитетов в «Слове» различны.
Стремясь резче противопоставить русских и половцев как «своих» и «чужих», автор «Слова» вводит это противопоставление в систему мифологических оппозиций свет — тьма, солнце — тучи, земля — море, земля — поле и т. д. Этому противопоставлению служит также оппозиция черленого (красного) — синего (соответствующая оппозиции земля — море) и золотого — черного (соответствующая оппозиции солнце — тучи).
Эпитет «красный» как обозначение цвета употребляется с XVI в., до этого он означал «красивый». Красный цвет по-древнерусски «черленый» или «червленый», маркирующий в мифологии мир людей, мир жизни, в «Слове» связан с русскими (их щиты четыре раза названы «черлеными»).
Синий цвет, маркирующий в мифологии мир «синего моря», подчеркнуто связан с половцами, которые живут «у синего моря», «на синем Дону». Из всех рек, упомянутых в «Слове», только Дон, половецкая, враждебная для русских река, характеризуется, как и в фольклоре эпитетом «синий».
Напомню, что постоянный фольклорный эпитет Дуная, главной славянской реки, — «белый». Интересно также, что синий цвет связан с «мертвой» водой, а белый — с «живой». Загадочные «синии молнии» и «синее вино» также имеют символический смысл в «Слове» и соотносятся с половцами.
В «Слове». эпитет «синий» подчеркнуто связан с половцами и несет негативный смысл, в том числе и в выражении «синии молнии», которое употреблено в символическом значении. Черные тучи, идущие с моря, — это полчища половцев, надвигающихся на русских, а синие молнии — это сверкающие половецкие сабли.
«Синее вино» можно понимать как темное, мутное вино. Но кроме того, вино в «Слове» — символ крови. Кровавое (это пояснение символа и одновременно указание на ярко-красный цвет) вино — это кровь русских. Синее же вино — это кровь половцев, символически связанных с синим цветом. Кровавое (красное) и синее вино заменяет, точнее, подменяет, в «Слове» естественное и традиционное для фольклора светлое «зелено вино» (по аналогии с «зелен виноград»).
Оппозиция солнце — тучи реализуется в «Слове» и как оппозиция золотого и черного цвета. Золото есть образ света, оно символизирует свет солнца и в связи с этим является атрибутом русских князей. Солнце, золото, рус. князья — все они излучают свет: солнце «светлое» и «тресветлое», «посвечивает» золотой шлем Всеволода, как и др. золотые и позолоченные предметы, Игорь — «свет светлый» и т. д.
Тучи же, хотящие «прикрыть» четырех князей-солнц, и паполома, покрывающая, словно тучи, солнце-князя во Сне Святослава, — черные. Золотой цвет был «носителем света» и в византийской живописи.
Вероятно, можно говорить также о скрытой цветовой оппозиции в «Слове о полку Игореве» черного ворона (символ врагов-половцев) и сокола (символ князей), постоянный эпитет которого в фольклоре — «ясный», т. е. светлый.
Идею света несет в «Слове», помимо золотого и жемчужно-белого, еще и багряный цвет — пурпуровый, менее густой, чем червленый, алее, самый яркий и чистый красный цвет (Даль В. И. «Толковый словарь живого великорусского языка»). Багряными названы два погасших столпа, символизирующие двух младших русских князей, участвовавших в битве, — Святослава Рыльского и Владимира Путивльского (Игорь и Всеволод названы солнцами). Автор точен в цветообозначении: световые столбы северного сияния в областных наречиях так и называют — «багрецы».
Прилагательное «белый» не имеет в «Слове» символического значения, в отличие от устной народной словесности и книжной христианской литературы, где он, наряду с черным, является наиболее распространенным, по словам А. М. Панченко, цветом, символически уподобленным свету и выражающим идею святости. В «Слове» «белый» встречается всего два раза как простое цветообозначение: «бѣлая хорюговь», «бѣлымъ гоголемъ». Вероятно, это объясняется тем, что основную роль «светоносного» цвета в «Слове» выполняет прилагательное «золотой».
Прилагательное бусовый — босувый — босый восходит, по мнению Н. А. Баскакова, к тюркскому слову. Баскаков приводит следующие значения этого слова: серый, сизый, сивый, дымчатый, беловатый, белый, бледный (см.: Виноградова. Словарь. Л., 1984. Вып. 6. С. 205). В «Слове о полку Игореве» это слово употреблено три раза в трех разных формах: «босуви врани», «бусово время» (по мнению некоторых исследователей, «бусово» здесь — притяж. прил. от имени Бооз), «босый волк».
Из многочисленыых значений, приписываемых словам бусовый — босувый — босый, можно сделать вывод, что они обозначали, как и в тюркских языках, серый цвет с различными оттенками: темно-серый (свинцовый), серо-синий и серо-голубой (сизый), серо-дымчатый, серо-беловатый, серо-коричневатый (бурый) и др., а также такую двухцветную окраску шерсти, оперения, когда один из цветов был различных оттенков серого цвета. По значению тюркизм «бусый» совпадал со словом «чалый» (см.: Даль В. И. «Толковый словарь»).
В «Слове» рассматриваемое слово в разных случаях имеет разный смысл. «Босый волк» — это волк с серо-беловатой, после весенней линьки, летней шерстью (Игорь бежит из плена летом, поэтому сравнивается не с серым, а с босым волком). «Босуви врани» — это серые воро́ны с черной окраской головы, горла, крыльев, хвоста, клюва и ног (т. е. серо-черные). «Бусово время» — это, вероятно, в переносном значении — темно-серое, мрачное время.
Исследователи давно обратили внимание на то, что «босуви врани» Сна Святослава перекликаются с выражением «время бусово» в речи бояр, толкующих сон. Злорадствующие по поводу поражения русских готские «красные девы» предстают во Сне Святослава как каркающие серые вороны: они воспевают мрачное темное время, когда черные тучи половцев прикрыли на Каяле всех четырех князей-солнц, когда тьма одолела свет. Как видим, слово «бусый» в обоих этих случаях входит, наряду с черным и синим, в семантико-символическое поле тьмы, противопоставленной в «Слове» свету.
Готские девы (готы — соседи половцев, сочувствующие им) не случайно поют на берегу «синего моря». Возможно, следует учитывать и то, что серый, по словам А. Н. Веселовского, символизировал злобу.
В некоторых случаях автор использует, по определению Пименовой, «нагнетание» мрачных, темных цветов, например, в символическом описании надвигающихся половецких войск (черные тучи, синии молнии, кровавые, т. е. зловещие, зори), в Сне Святослава (черная паполома, синее вино, синее море, «босуви врани», «время бусово»).
Им противопоставлены радостные, светлые картины: картина первого, удачного для русских, боя, где описание трофейного знамени, преподнесенного Игорю, построено на красном, белом, серебряном цветах; картина возвращения Игоря на родину: Донец стелет Игорю зеленую траву (сравните в других описаниях: кровавая трава, зеленая паполома) на своих серебряных от росы берегах (сравните в других описаниях: темный берег реки Стугны, «затворившей» Ростислава, кровавые берега Немиги), одевает его теплыми туманами под сенью зеленого дерева (сравните в других описаниях: деревья листву «сронили» в знак печали).
По мнению Панченко, постоянные эпитеты, образующие вместе с определяемым словом идиоматическое выражение, сращение, не содержат указания на цвет: «Когда в „Слове о полку Игореве“ говорится о черном вороне или сером волке, то, видимо, было бы опрометчиво придавать цвету какое-либо значение. Ни автор, ни читатель не осознавали это как нечто серое или черное. Это — символы и только, некие синкретические представления, где цвет был переживанием, уже чувственно недейственным». К такого же рода словосочетаниям исследователь относит «синее море», «зеленое древо».
На наш взгляд, это не совсем так. Автор «Слова» заставляет звучать свежо стершиеся, казалось бы, эпитеты. Рядом с «сизым орлом» назван «серый волк», что побуждает обратить внимание на разные оттенки серого цвета. «Серый волк» в свою очередь невольно сравнивается с «босым волком». «Зелена трава» противопоставлена «кровавой траве», что также обновляет постоянный эпитет. То же самое с «черным вороном» и «синим морем», «увидеть» цвет которых помогает символическое значение этих цветов в «Слове о полку Игореве».
«Слово о полку Игореве» свидетельствует не только о том, каким тонким было восприятие цвета у древнерусского человека, как богата была цветовая палитра, насколько разработана была цветовая терминология и символика, но и о виртуозном использовании цвета автором «Слова» в художественных целях.»
(Л. В. Соколова, статья «Цвет в «Слове»» // «Энциклопедия «Слова о полку Игореве» «. Т. 5. — 1995)
Это были материалы о роли и значения цвета в «Слове о полку Игореве» — выдающемся памятнике древнерусской литературы.
